* * *
…Ненадежно и безответственно быть неискренним и молчальником,
С философией сей естественно ты не станешь, увы, начальником.

Безнадежно, увы, витийствовать, разливать по бокалам душу.
С философией сей единственной очень трудно жене и мужу.

Надо просто искать гармонию и в характере, и в желаниях.
В одном случае — гегемония,
В ином случае — почитание.

Надо просто диалектически относиться к себе и к людям.
Проповедую не риторически — мы такими, уверен, будем…
2002 г.

* * *
НАРОДНОЕ ВЕЧЕ.

О вече, народное вече,
Ты можешь Россию спасти.
Еще в этой жизни не вечер,
Нам рано сбиваться с пути.

Привалы — тогда лишь привалы,
Когда устает организм.
Мы долго на солнце плевали,
На солнцу, упавшее вниз.

Крепки наши ноги и руки,
И сил предостаточно в нас.
Народное вече, порука
Удачи — сияние глаз.

Мы жаждем России счастливой,
Народное вече, ответь,
Как в мире таком суетливом
Себя и тебя рассмотреть.

О вече, народное вече,
Мы можем Россию спасти.
Россию положим на плечи
И будем нести и нести.
1993 г.

* * *
ЧЕЧЕНСКАЯ САГА.

…В грязь падают хлопья февральского снега,
свинцовые тучи полоскою узкой.
А где — томится слащавою негою
Когда — то мошенник, теперь новый русский.

Солдата несут, в нем раздроблены кости.
Вот — вот он умрет, но, ведь, жить парень хочет.
А где — то шампанское пьют чьи — то гости,
И чьи — то любовницы спьяну хохочут.

Оторвана башня на танке громоздком,
Контужен старлей, его взвод окружают.
А где — то наряда красавицы броской
С серьезнейшим видом опять обсуждают.

Распаханы улицы, черные лица,
На старой могиле две новых могилы.
Поднаторевшая в сексе певица
Поет: «Я слепила, потом полюбила».

Безумный распад, роковой андеграунд,
Что стоит Россия без бронежилета?!
Солдатское сердце, и первый лишь раунд,
А зло очень близко, здесь рядом, не где — то.

Чечня: год, пропахший солдатскою болью,
И кровью, и страхом, и горем, и потом.
В Чечне не война, там вселенская бойня,
Там гибнут полки, батальоны и роты.

В Чечне не война, там кровавая бездна.
Там ад репетирует черный мессия.
Но разве пришло твое время исчезнуть,
РОССИЯ…
г. Грозный, май 1995 г.

* * *
ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ.

…О племя хамово, окстись.
Но не случилось. Во грехе
Оно решило сделать жизнь
Самозабвенной в пустяке.

Построив город Вавилон,
Призвало страждущих побед
Построить башню в сотню лет
И в сотни метров. Свой закон!

Она до неба взвившись вмиг,
Людей восславила б глухих,
Немых, незрячих. Но, увы,
Не прыгнуть выше головы.

Столь прирастали кирпичи,
Что выше, выше с каждым днем
Росла та башня. И бичи
Водили хоровод в своем

Известном только им одним
Планировании судьбы.
На нижних этажах рабы
Царями звались. Прах и дым

Обрушился на них тогда.
Пресек гордыню Бог, он в миг
Дал каждому лишь свой язык,
Столь непонятный для других.
И вдруг — в круг башни — пустота.

В то утро рушился подряд,
Никто друг другу не внимал,
Товарища не понимал,
И человечий род как ряд

Неясных знаков, вмиг распался.
Народ к народу пропитался
Враждой извечной и войной.
Гордыни умысел земной
Так наказал Господь.

Давно истлели память, плоть.
Тех потрясений.

Имеем мы Христа, Спасенье.
От тысячи земных учеб
Имеем преогромный лоб.

Наказан род, адамов род,
Греха плодилась суета.
И пав в низину алчных мод,
Вновь наказаний ждал народ.
Мечта!..
1998 — 2005 гг.

* * *
…Берегите любимых, желанных людей,
они могут исчезнуть, раствориться в прошедшем.
Берегите мужчин, а особенно, женщин,
Ваша близость хрупка, но разлука сильней.

Берегите тогда, когда радости блеск
Заполняет Вас светом своим благородным.
Берегите тогда, когда горю угодно
Попытаться поставить на радости крест.

Берегите в ночи, но на том волоске
Не позвольте себе навсегда и остаться.
Ведь любовь — океан, в нем блаженно купаться,
Загорать же блаженно на белом песке.

Берегите, ведь спрос на растраченность строг,
И, бывает, зови ты хоть эхом стократным,
Но, увы, не вернешь человека обратно,
Коль в ответственный миг ты его не сберег.

Берегите любимых, их мало у нас,
Их глаза — это мук наших вечных частицы,
Много разных ошибок, поверьте, простится,
Только боль от потери ни смолкнет у нас.

И когда изменяете в звоне монет,
Этих строк неумелых вы вспомните прозу.
Может счастье сберечь или высушить слезы
Только малый шажок в предаваемый свет.
1997 г.

* * *
«СВЕЧИ» НЬЮ-ЙОРКА

…Махины крылатой нырок
в конструкцию небоскреба.
…И вот полыхает Нью-Йорк
огнем самой высшей пробы.

Могилы обычно в земле
на двухметровой отметке.
Впервые в кромешной мгле —
удар был меткий.

О, стоэтажный гроб!
Неужто заслужена кара?
За что целым «Боингом» в лоб,
картина удара?!

Почти театрально, на бис
вторую «высотку» прошили.
О сколько «актеров», «актрис»
в подмостки «вложили».

Неужто в гробу Гастелло
словами невидящих глаз
свое величайшее дело
проклятью предаст?

Неужто, вернув себе силы
из боли нью-йоркских потерь,
погибшие Хиросимы
порадуются теперь?

Неужто с триумфом и славою,
хотя вряд ли это уместно,
погибшие Югославии
внезапно воскреснут?

Америка горько от муки,
чернея от смертного гула,
горящие здания-руки
в молитве «сомкнула».

Манхеттен кровавая корка
покрыла навечно.
И за упокой Нью-Йорка
две свечки…
11 сентября 2001 г.

* * *
ТРЕВОГА

…Тревога за Россию — тревога за себя,
исхода нет. Накрапывает дождик.
И новый век, железным нас губя,
натягивает огненные вожжи.

Мессия где?..
Ответа не найти.
Не вырваться за самоунижение.
И на тернистом, узеньком пути
Россия ждет заклания — сожжения.

Век реформации — инквизиций век!
Кто не сгорел, тот сам поджег Голгофу.
И вновь пред Богом русский человек
клянется в вечной вере Саваофу.

Тревожный год — неразделенный год
на боль и радость — слито воедино —
То, что тиранит, ранит и гнетет
и то, что озаряет серпантинно.

Кому-то, впрочем, не до тяжких мук,
не до страданий, не до понимания —
Он доллар свой не выпустит из рук,
и не расширит эти расстояния,

что отделяют зрячих от слепых,
воинственных от Божьих миролюбцев.
И щедрых отделяют от скупых,
от алчных тех, что и слезой напьются.

Тревога за Россию — снежный ком —
за детство на Руси, за старость тоже.
Ия молюсь: «Народ тобой ведом,
так приведи же к искуплению, Боже!»
1999 г.