Бездонный взгляд и тёмное каре,
И в алых туфлях да чулочках ноги…
Она была певицей кабаре.
Не примадонной. А одной из многих.
Он не пытался в душу к ней залезть,
И не мечтал о том, что под одеждой.
Но ровно в девять, в тёмном зале, здесь
Он пил вино. И ждал её, как прежде.
Да, с виду он — галантный кавалер.
Но, как мальчишка, от любви сгорает.
Никто не знал: отец — миллионер.
Но, чёрт возьми, отцов не выбирают!
Его бесил угар и рёв толпы.
Но ведь Она была в том мире странном…
Он не из тех, кто сразу мог на «ты»,
Хотя певички были по карману…
А он любил. И много дней подряд
Бежал сюда, совсем забыв про дело.
Она ловила этот карий взгляд
И для него своим сопрано пела.
В квартире съёмной, где ночная тишь,
Её мечты качали счастья волны.
И ей казалось: знает весь Париж
Про их роман прекрасный и безмолвный.
Расцвёл в душе давно засохший куст,
Где сотни роз в любви мечтали греться…
Но как-то столик оказался пуст.
Хотя… скорее опустело сердце.
Уже не так в Париж пришёл рассвет,
Померкли стразы на концертном платье.
Она узнала утром из газет:
Вчера женился милый воздыхатель.
Усталый взгляд и тёмное каре.
Хотя наряд так бесконечно светел.
И снова вечер. Снова кабаре.
Но слёз её никто и не заметил.