Мои родители никогда не были гурманами. На праздничном столе я ни разу не видела, да их просто никогда и не готовили в нашей семье, считая несъедобными — ни селёдки под шубой, ни салата оливье, ни мяса по-французски. Но всегда был винегрет. И котлеты. Сочные, огромные, пышные. Их делали по особому рецепту. Приготовлением фарша всегда занимался отец. Жаркой и подачей на стол — мама. Это была несокрушимая традиция. До самых последних их сознательных дней.
Помню, как отец готовил фарш для котлет: тщательно вырезал все жилки и жиринки из свежей говядины, молол мясо, обязательно два раза, на механической мясорубке, добавляя в конце хлеб, предварительно замоченный в молоке. Отбивал фарш об стол не менее пятидесяти раз! Он считал. Считал вслух! А мы смеялись над его усердием. Но! Обязательно в фарше должно быть две луковицы. Да, именно две луковицы!
Так вот. И в этот предпраздничный день вся процедура приготовления фарша прошла успешно. А когда дело дошло до лука, то его в доме не оказалось. Ни одной луковицы! Просмотрели. Началась трагедия. Землетрясение. Цунами! Как это так! Делается фарш, а в доме нет двух луковиц! Лу-ко-виц! Без них фарш — не фарш, котлеты — не котлеты! Караул! И на самом деле, караул!
Это был исторически значимый день в моей жизни. Если бы не эти две злополучные луковицы, я не знаю, как бы сложилась моя личная жизнь, какими были бы мои дети, в каком уголке земли прошла бы моя жизнь вообще или в частности.
Меня, двадцатилетнюю студентку, красавицу, комсомолку, со скандалом, отправили на рынок за двумя луковицами. Причём, надо бежать бегом, изо всех сил! Чтобы поскорее их перемолоть в фарш, иначе терпение кончается, праздник завтра! Нет котлет — праздника нет!
Принципиально, еле двигая ногами, бреду в сторону рынка. Понимаю, что раньше, чем через полчаса, не вернусь. Назло. За обиду, причинённую мне! Как малолетку отправили за луком! Меня. Меня! А, вернувшись с опозданием, всё равно получу от отца шикарный выговор. Но надо отдать отцу должное — он никогда не употреблял нецензурных слов. Как он умел так скандалить, ругать, не украшая свою речь мерзкими словами. Он был очень талантлив, мой отец. Он прекрасно владел русским языком, так прекрасно владел, что доставал до самого мозга костей, когда воспитывал!
И вот бреду такая вся за репчатым луком… А навстречу — молодой человек. Я оглянулась посмотреть, не оглянулся ли он, что б посмотреть, не оглянулась ли я. Оглянулся. И не только оглянулся, но и остановился. И подошёл. И на котлеты пришёл. И предложение сделал. Но это было позже. А вот за луковицами я уже не тащилась, а летела, как на крыльях!
-Это он, — шептала я.- Какое счастье, что отец меня заставил идти за этим луком!
Я же постоянно думала об этом парне. Но не знала, где его можно встретить. А тут… Навсегда запомнила этот солнечный апрельский день. День подготовки к первому мая. И отца в растянутой серой майке, отбивающего фарш об стол. Пятьдесят раз. Упрямо. Настойчиво. Добросовестно.
На столе моих родителей всегда были котлеты, винегрет, аккуратно порезанный сыр и колбаска, красиво уложенные на тарелочке с цветочками. Рыбная консерва. Лосось. Хорошо помню — лосось. Мне нравилось это слово-лосось. Оно звучало нежно, было очень розовым и вкусным. Покупалась консерва задолго до праздника. И, даже когда уже можно было купить вместо лососи только горбушу, всё равно её покупали задолго до праздников. И открывали старинной открывашкой. Переворачивали на тарелочку из банки, и консерва сохраняла свой статус, пока его не разрушали вилками со всех сторон. Картошечка. Пюре с жареным луком. Горкой положенная в глубокую тарелку, ароматная, нежная, тающая во рту вместе с сочной котлетой. Это неповторимый вкус из прошлого.
А когда появился свой огород, обязательно на столе мамин замечательный салат из овощей. И никогда мама не солила огурцы и помидоры в банках. Отец не любил эти изыски кулинарного искусства. Только мамин салат из овощей.
Я помню эти застолья. Потому что в них еда и закуски никогда не были приоритетом. Главным всегда было веселье. Песни. Отец замечательно пел под гитару. Мамины звонкие песни до сих пор звучат в моей душе. Стихи. Разговоры… разговоры… И Новый год. Он с каждым годом уносит всё дальше и дальше моё прошлое.
Котлеты я жарить умею. Но таких, как у моих родителей, ни разу не получились.