Манфред посмотрел на Баройля с негодованием, услышав от него эту ужасную крамолу.
—Да! Да! жаль, что я не могу этого сделать! — яростно повторял Шимон. — а то бы я людей, разумеется, не всех и не сразу, превращал бы в баранов и прочий скот, а потом продавал бы их на живодёрню — по сходной цене. Хоть какая-то польза от людей была бы!..
—Какое счастье, что ты, Баройль, не волшебник, — заявил Манфред. —Я не понимаю, откуда у тебя такая ненависть к людям?
—Хорошо, Манфред, а за что любить людей?
—Да хотя бы за то, что ты сам человек… И дело даже не в любви, а в элементарной человечности…
—И в чем она твоя эта человечность?
—В сочувствии и сострадании.
—Как же мне сочувствовать, скажем, соседу надо мной, который постоянно меня затопляет? Или моему заму, который меня подсиживает? Или тому же водителю, который меня чуть ли не сбивает на дороге? Или моей жене, которая меня давно разлюбила, а не хочет со мной разводиться, якобы из-за детей, которые, ко мне равнодушны?
—Так ты, и свою жену и детей превратил бы в скот?
—А почему бы и нет? Что, они чем-то лучше остальных?!
—И меня ты тоже бы превратил в барана?
—Да ты сам себя превратил в барана со своей бараньей философией. Вот, ты, Манфред, говоришь о человечности, а на самом деле, это твое человечество со своей человечностью поедает баранов и прочую живность. И как раз-таки я больше человек, выступая против своих собратьев, чем ты, любя человеков. Причем это и есть баранья любовь. Ведь, баран благодарен своему хозяину или пастуху за то, что он его кормит и поит, выгоняя на травостой или пастбище, зимой же укрывает его под кровом и подбрасывает барану солому и комбикорм, а тот, то есть, баран, не догадывается своими бараньими мозгами, что есть разница между «кормить» и «откармливать».
—Что ты хочешь от меня, Баройль?
—Я хочу, чтобы ты перестал быть овцой. Впрочем, я и к себе это требование выдвигаю. Да, я не волшебник, зато я человек, а человек человеку — волк. Не забывай, Манфред, что ты человек, и не давай другим превращать тебя в овцу. Сопротивляйся, дерись, если что… Ну, а если ты так любишь людей, то ведь, ты любишь и баранину тоже.
—Это разная любовь, Баройль!
—Да, разная, но в основе лежит все одно…
—Ты любишь людей, потому что тебе приятна сама мысль о любви; баранину же, потому что она вкусная, удовлетворяет твои потребности в пище. По сути же ты — хищник, а любовь твоя, даже к своим собратьям, — это инструмент выживания, чтобы дальше есть мясо.
—Ты, меня не убедил.
—Еще бы! Я даже и не пытался, я просто высказал то, в чем сама жизнь ебя убедит. И запомни, Манфред, ты не Иисус Христос, чтобы всех возлюбить, а потом себя в жертву отдать ради людей. И ведь, именно люди и казнили Христа. Что, за это любить людей? Боже упаси!
—Да, пример, удачный, но и сейчас ты меня не разубедил. Я люблю людей…
—Да, я знаю, ты любишь людей, но и баранов ты тоже любишь.