«любовь и надежда ходят поодиночке,
как будто они не одной мамы дочки,
как будто не сёстры вере, и в каждой строчке
вера шифрует для них: я тут!
но они не читают (глаза закрыты)
и, несмотря на твои заметные габариты,
вера, они же не видят тебя, и не дури ты —
они нескоро тебя найдут.
вера говорит, шевеля ноздрями,
ходит с нами, как человек зо зверями,
как не съеденный ещё капитан кук с дикарями,
в смутном предчувствии злой судьбы;
вряд ли найдётся имя бездонней,
она наяву с нами, а не на иконе, и
мы тянем к жару её ладоней
низенькие свои мохнатые лбы
Саша Маноцков»
Чего полны их глазницы — пороха ли, песка ли?
Любовь и Надежда умнее Малдера или Скалли:
Они никогда меня не искали —
К ним нужно долго идти самой.
Я старшая дочь, с меня спросят гораздо строже.
Нас разлучили в детстве, но мы похожи:
Папа взял три отреза змеиной кожи
И сотворил нас на день седьмой.
Они, как и я, наделали много дряни,
Дурачатся, говорят, шевеля ноздрями,
Но сестры слепы, а я вот зря не:
Все время видеть — мой главный долг.
А им не ведать таких бессонниц, красот, горячек,
Которыми, как железом, пытают зрячих —
Папа проектировщик, а я подрядчик.
Три поросенка — и Серый Волк.