Настенные часы чего-то встали,
и воцарилась в доме тишина…
Пугающе ещё в Афганистане
она сползала медленно на нас
в ущелье, у подножья Гиндукуша,
в преддверье неминуемой беды…
а облака, казалось, вёсла сушат,
заиндевев в плену вершин седых,
и между ними, яблоком на блюде,
луна, предначертавшая душе —
юнец в бою сегодня ранен будет,
в себя придёт мужчиной он уже.
К тому же, атеист непримиримый
поверит в Бога раз и навсегда,
и ты ему откроешь силу рифмы,
с дорогой в неизведанную даль.
Часы остановились, тихо стало…
мне тишина не нравится с тех пор,
когда в преддверье огненного шквала
она скрывала смерть в уступах гор…