А. Невзоров―
Приветствую вас! Мы действительно в «Гельвеции». Но мы говорим вообще не о «Гельвеции», не о Питере, мы говорим о стране. Потому что у нашей этой дорогой покойницы вдруг проснулся и бешено колотится политический пульс, начинают раскаляться телевизоры. Страна суетится, и режим снова колбасит. Это волшебное зрелище, когда все призраки, упыри, политические умертвия, они натягивают улыбающуюся кожу на свои гнилые черепа, они откидывают крышки гробов, вылезают, сдвигают плиты своих саркофагов и бегут регистрироваться к юродивой Эллочке.
Причем мы все были свидетели, как Памфилова люто истерила, что она не имеет теперь личной жизни. В общем… И зачем она посвящала прессу в эти интимные пикантные подробности, вообще непонятно, и на что намекала — тоже. Но понятно, что градус ее накала будет только возрастать.
Её собеседникам повезло, что они унесли из Избиркома ноги с не выцарапанными глазами и не искусанными. Но Памфилова вдруг сообщила — вот тоже проговариваются они очень любопытным образом — что здесь, на своем месте она борется за стабильность страны, за территориальную целостность, то есть занимается откровенно политической регулировкой кандидатов: кому быть, кому не быть, кому жить, кому умереть. Хотя в её обязанности вот это точно не входит. Вот политические планы и задачи по спасению страны от нежелательных кандидатов, по-моему, ей по служебному рангу никак не поручены.
То есть мы видим уже сеанс начинающегося предвыборного бешенства. Это великолепная картина, потому что все эти упыри, они красятся, румянятся, зеленые рожи, они вставляют новые линзы в глаза, чтобы не видно было зрачков, знаешь, как у козы, вертикальных…
О.Журавлева― У козы горизонтальные. Это у кошки вертикальные.
А.Невзоров― Нет, у коз как раз… не помню. В общем, они пудрятся, они знают, что у них все получится, но все равно суетятся. И мы имеем возможность наблюдать это зрелище, эту праздничную суету политических полуразложившихся покойников. Сейчас они начнут обещать. И вот тут, конечно, начнется главный цирк, потому что обещания будут очень смешные, но, что еще смешнее, им будут верить. И уже начали обещать и начали верить. Они все строят бесстыжие сладкие глазки. Они отменят и пенсионную реформу, и морковь строем подешевевшая зашагает к пенсионерам, и простят все ипотеки. Вообще, обещания в России — это самая распространенная форма жульничества и самая легкая. Ведь обманывать русских — это одно удовольствие. Это легкость ни с чем не сравнимая. У народа есть колоссальный опыт обмана его. Он всегда охотно на этот обман идет.
А уже 20 сентября, как только… еще даже не будут подсчитаны голоса, можно будет к черту маски посрывать, грим посмывать, всё забыть, выкинуть линзы и забыть эту мерзкую необходимость прикидываться людьми. И обобранный, обиженный народ опять разбредется, опять будет выть, когда ему будут плевать в лицо чванные единороссы, а единороссы будут говорить: «Так вы сами это выбрали», и это будет абсолютнейшей правдой. Это железный аргумент. И народ действительно снова, мы знаем, попрется выбирать беду и безнадегу. Правда, ему в этот раз существенно помогли с выбором, убрав всех живых из этого кладбищенского набора. Но мы еще к этому вернемся, потому что тьма тьмущая других тем, которые ни в коем случае упустить нельзя.