Вижу комнату твою — раз, должно быть, в сотый.
По притихшему жилью бродит морок сонный.
Свечка капает тепло, ни о чем не зная,
Да стучится о стекло бабочка ночная.
Тускло зеркальце твое. Сумрак лиловатый.
Переложено белье крымскою лавандой.
Липы черные в окне стынут, как на страже.
Акварели на стене — крымские пейзажи,
Да в блестящей, как змея, черной рамке узкой —
Фотография моя с надписью французской.

Помнишь, помнишь, в этот час, в сумерках осенних
Я шептал тебе не раз, стоя на коленях:
«Что…
… показать весь текст …

Всё сказано. И даже древний Рим
С пресыщенностью вынужден мириться.
Всё было. Только ты неповторим
И потому — не бойся повториться.

Жизнь тратили в волшбе и ворожбе,
Срывались в бездны, в дебри залезали…
Пиши, приятель, только о себе:
Всё остальное до тебя сказали.

..
Он так её мучит, как будто растит жену.
Он ладит её под себя — под свои пороки,
Привычки, страхи, веснушчатость, рыжину.
Муштрует, мытарит, холит, дает уроки.

И вот она приручается — тем верней,
что мы не можем спокойно смотреть и ропщем.
Она же видит во всем заботу о ней.
Точнее, об их грядущем. Понятно, общем.

Он так её мучит, дрючит, костит, честит,
Он так её мучит — прицельно, умно, пристрастно,
Он так её мучит, как будто жену растит.
… показать весь текст …