О, как вы к женщинам жестоки
за их приверженность к грехам!..
Но неужель неясно вам —
откуда женские пороки?
Из женщин — символ суеты
не ваше ль делает искусство?
Но, разбудив в них злые чувства
вы требуете доброты.
В ход средство пустите любое,
и ваше рвение победит, —
но тут вы сделаете вид,
что крепость вам сдалась без боя.
Вы собственных страстей своих
пугаетесь, как свиста плети…
Вы сказки любите, как дети,
как дети вы боитесь их.
Нужна вам в женщине любимой
(таков уж ваш мужской девиз)
смесь восхитительной Таис
с Лукрецией непогрешимой.
Ваш нрав для вас — источник мук:
как вам бывает неприятен
на зеркале вид грязных пятен
от ваших же нечистых рук!
И страсти и пренебреженья
равно вы признаете власть:
презренье вам внушает страсть,
а страсть внушает вам презренье.
Честь женщины вам не важна;
вы мерите мужскою меркой,
скромна — зовете лицемеркой,
и ветреной — когда нежна.
И судите напропалую
нас всех за всякую вину:
за легкомысленность — одну,
за бессердечие — другую.
Но где же та, что вас пленит,
затеяв с вами бой по праву,
коль вам суровость не по нраву,
а легкомыслие претит?
Меж вашей пылкостью и скукой
лишь та уверено пройдет,
в ком нет любви, но есть расчет
в союзе с Евиной наукой.
А тем, кто любит вас, увы,
любовь всегда ломает крылья…
Над их душой свершив насилье,
от них прощенья ждете вы.
Но кто достойней осужденья,
в бесплодно-горестной борьбе:
та, что доверилась мольбе,
иль тот, кто расточал моленья?
И кто познает горший стыд
(пусть даже виноваты оба):
та, что грешит и ждет расплаты,
иль тот, кто платит и грешит?
Вы не ищите оправданья
своих грехов в устах молвы:
такими сделали нас вы —
любите ж ваших рук созданья.
Коль мните вы, что ни одна
не устоит пред вашим взором,
зачем клеймите вы позором
ту, что без меры влюблена.
Но пусть в союзе с вами плоть,
тщета мирская, силы ада —
в самой любви для вас преграда,
но вам любви не побороть!
Хуана Инес де ла Крус.