Когда за окнами мело,
и снег хрустел иссохшим хлебом,
Мне оставалось лишь молчать,
дрожать под гордым взглядом неба,
Считать холодные часы,
луну, бездонную как рана,
И прижимать свой старый мир
к груди, простреленной обманом.
Когда под окна лег апрель,
и солнце выпило сугробы,
Я научился жить один,
пускай с душой, как те трущобы,
Куда не хочется ходить,
где алкоголь, дурман и шлюхи,
А всё нормальное гниет
в цепях уродливой разрухи.
Когда во двор зашел июль,
и жар обрушился на плечи,
Я посмотрел себе в глаза:
душой и сердцем искалечен,
И подозрителен как черт,
и недоверчив как лисица,
А ведь, по сути, столько раз
была возможность исцелиться.
Когда придет осенний дождь,
и мгла уляжется на крыши,
В груди останется свинец,
что бьется словом «ненавижу»,
Тебя!
И слабость.
И тоску.
И боль, что жрала до скелета,
Пока весь яд ушедших дней
не стал моим иммунитетом.