После похорон мужа, к Марь Ивановне подходили односельчане. Они ласково гладили её по плечу и говорили: «Не плачь, Марь Иванна, не тоскуй так, на том свете свидитесь. Помршь, а там тебя твой Пётр и ждёт. Заживёте лучше прежнего».
Слыша такое, Марь Ивановна принималась плакать ещё сильнее.
Нет, она совершенно не боялась, что Пётр её не дождётся на том свете. Дождётся, куда же он денется. Вот просто на том свете Марь Ивановну уже ждали два прежних мужа. Видимо теперь Пётр к ним и подселится.
Марь Иванна так и представляла как в избушке на небесах, проживают её бывшие:
1. Коленька — вшивый, пьянствующий, тощий белобрысик, зав деревенским клубом, пляшущий как бог, утонувший в пруду на первую годовщину их свадьбы.
2. Иван Дмитрич — хороший хозяйственник и заслуженный скотовод района с огромными натруженными ручищами и спиной шириной с жигуль, умерший от инфаркта в сорок семь лет.
Весело наверное поживают они в одной избушке.
Иван Дмитриевич хозяйство развёл, а Коленька ему вечером на баяне бренчит и камаринского ногами выводит.
А теперь к ним и Пётр добавился. Пётр бухгалтер колхозный на пенсии, а в свободное от подсчтов колхозных свиных голов время, стишками баловался, да кроссворды в газетах разгадывал. Умный был жуть какой.
Помер от сердца тоже, но уже не молодой был. Пожил дай бог каждому.
Вот жизнь то поди у её мужиков на небесах в избушке!
Один пашет, один пляшет, один стишата пописывает и облачка небесные пересчитывает на строгое соответствие.
А к вечеру все трое садятся у окна и её поджидают.
Марь Ивановна так и представляла, как сидят теперь на небесах три её суженых и ждут момента, когда она преставится.
С каждым то жизнь не сахар была. Все мужички хорошие были, да все со своими недостатками, но любил её каждый крепко. Да и она не без чувств жила.
Она представляла, как померев, они ей небесные разборки и устроят.
Как модный Коленька в брюках клешах шептать будет: «Маша! Ты где таких нашла то после меня? У одного ручища как отбойные молотки,
а второй плачет, у него облака сегодняшние по количеству со вчерашними не сходятся! Гопак и тот сплясать не с кем!». Тут Коленьку за шкирку оттащит от неё Дмитрич и басом на ухо проорёт: «Маруся! Истомился я с этими супостатами тут тебя ждать. Шо нормальные то мужики все со мной померли? Безрукие оба. Один пляшет, другой стихи сочиняет дебильные. Переодевайся давай, будем баньку белить сейчас».
А тут и Пётр подоспеет с одой радостной типа:
«Мы Марию ждём втроём
На прекрасных небесах
Дождались теперь её
Видим слёзы на глазах».
Это же какой-то ад получается.
Какой-то личный ад Марь Ивановны и неважно, что адрес его рай.
Поэтому Марь Ивановна так горько и плакала слыша уверение односельчан, что где-то там в облаках, ждёт её райская жизнь, к которой она точно не стремилась.
Плакала и клялась сама себе заниматься активно физкультурой и гомеопатию принимать по часам.
Пусть сидят там втроём, в избушке на облачке, а она и тут нормально поживет.
Главное больше замуж не выходить, чтобы не усугублять своё и без того сложное небесное положение…