— Я дома!
Таксист Пряхин, выбив ирландским танцем остатки снежной жижи из подошв, зашёл в квартиру и с шумом закрыл дверь.
— Привет! — отозвалась из своей комнаты дочь Пряхина, — Как смена?
— Да как обычно в выходные. Полдороги выёбываются, полдороги блюют на сиденье.
— Ну пааааааап!
— Извини. — Пряхин заглянул в комнату: дочь по-турецки сидела на диване и что-то набирала в ноутбуке, закусив пухлую губу. — У нас пожрать есть чо, Даш?
— Слуууууушай. У меня колок завтра, сижу впитываю с утра, не готовила ничо…
— Пиццу закажи тогда по интернетам своим?
— Ок! — засветилась Пряхина своим необязательным восемьнадцатилетием. — Тебе мексиканскую?
— И сыра пусть нормально нафигачат в этот раз, жулики!
Пряхин с пакетом прошёл в маленькую ванную, включил воду погорячее, отодрал от мыльницы прилипший обмылок. Посмотрел в зеркало — нда, видок, совсем замотался с этой работой: бородень с проседью, да и подстричься бы не помешало.
— Ты прекрасен, спору нет! — произнесло Зеркало, обдав Пряхина сарказмом. — Для неолита там или раннего Средневеко…
— Ой бля, заткнись. — беззлобно перебил улыбнувшийся Пряхин и достал из пакета флакон с моющим. — Я тебе «Хелпа» купил. С праздником!
— Хоть не «Ароматы весны», надеюсь? Эти фабричные дебилы вообще когда-нибудь нюхали настоящие ромашки?!
— Не ссы, этот с лимоном.
— О, заебца, благодарствую!
Пряхин уже собрался уходить, когда заметил, что в ванной что-то не так. Его мужской шампунь. Он стоял на углу ванной. Но Пряхин всегда ставил его на полку. Это был один из непреложных законов перфекциониста в завязке.
— Кто здесь был? — спросил Пряхин.
— Никого, — быстро ответило Зеркало.
— Ладно. Сейчас разберёмся, — грозно проурчал Пряхин и двинулся в коридор.
— Стой! — крикнуло Зеркало шёпотом. Пряхин остановился и закрыл дверь. — Он нормальный вроде пацан, её сокурсник, как я поняло. Пришёл трезвый, с апельсинками. Есть пара-тройка татух, так, баловство.
— Его… Бл**ь! Почему ты ничего не сделало?!
— А что я должно было сделать по-твоему?!
— Я не знаю… Спугнуть или… Он мылся!!! А раз мылся, значит они… Он Дашку… Того!!! Бляяяяяя! — Пряхин схватился за нестриженную голову.
— Ну да, потрахались малёк, не без этого. Что им, в лото рубиться в восемьнадцать?!
— Да ты не понимаешь, это же пи…
— Слушай. «Пи.» был 500 лет назад, когда 12-летнюю трофейную княгиню драли всем экскадроном…
— Я не хочу слушать эту дичь!!! — замахал руками Пряхин.
— … а сейчас опять всё красиво было, свечи-хуечи, музон романтик, с презиками, поцелуйчиками.
— Что значит «опять»?!
— Да они встречаются с поступления, первые глупые чистые отношения, всё норм.
— Она ж еще совсем ребёнок… — Пряхин тяжело опустился на край ванной. — Не понимает ни хуя, не знает…
— Я всё ей рассказало-объяснило, не боись. Слушай, Пряхин. Я знаю, ты ща думаешь, что сделать первым — на Даху наорать или Егора отпиздить. Выбор так се — в любом случае будешь мудлом. А, знаешь, по опыту — мелкие девки мудлу мстят. А друзьям не мстят. Так что будь другом — будь другом. Доверься мне.
…Любой вменяемый человек не доверяет говорящему Зеркалу. Это странно. Но Зеркало Пряхина — другой случай. Оно попало к нему 12 лет назад. Пряхин был тогда в запое жутком — жену его рак сожрал, ничего не помогло. Ни врачи с терапиями, ни бабки с заговорами. Пряхин брёл из магазина с очередным литром и увидел валяющееся у мусорного бака Зеркало.
— Заберите меня к себе, мужчина! — попросило Зеркало.
Пряхин поржал, удивившись про себя такому виду «белочки», но Зеркало забрал. Зеркалу была тысяча лет. Первые лет 900 оно, как и подобает говорящим Зеркалам, занималось восхвалением своих хозяев. Последним это никак не помогало, постепенно превращая их в охуевших от собственной «исключительности» напыщенных ублюдков. Эта была стратегия выживания — когда хозяева, оказавшись в полном жизненном дерьме, наконец понимали, что во всех их бедах виновато льстивое Зеркало, они никогда не разбивали его, а дарили «лучшим друзьям и подругам». И Зеркала продолжали исправно вгонять уже новых господ в умопомрачение. Так делало и Зеркало Пряхина, пока не попало к одному австрийскому художнику. Он был так себе талант, но при помощи нового «друга» возомнил себя лучшим в мире, и разумеется съехал с катушек, когда понял, что первый же знакомый еврей пишет в сто раз лучше. Потом был дар зеркала одному грузину (Зеркало до сих пор не избавилось от желтого налета табака из его трубки), годы войны и Холокоста. Тогда Зеркало поняло, что к любому человеку нужен индивидуальный подход. И попало к Пряхину.
Сначала оно молча наблюдало, как он пил, ожидая его возвращения в реальность. По опыту Зеркало знало, что морализаторством тут не поможешь. Но оно просчиталось — в одну ночь Пряхин зашел в ванную, улыбнулся, снял ремень и повесился на батарее. Зеркало орало визгливым женским голосом «помогите, убивают!!!», пока соседское недовольство не перевесило безразличие и трусость, и те не вызвали полицию. Та взломала дверь и вытащила Пряхина из смертельной петли. Он продолжил пить, и Зеркало сменило тактику. Каждый раз, когда Пряхин глядел в него, оно показывало ему дочь. Через неделю Пряхин понял намёк, умылся и закодировался к чертям собачьим. Потом он чуть не женился на Девятовской, но и тут Зеркало его спасло. Когда Девятовская, закрывшись в ванной, позвонила подруге и расписывала квадратные метры Пряхина, жалуясь на малолетнюю «помеху», Зеркало не выдержало.
— УУУУУУ, БЛЯЯЯЯЯЯ!!! — нечеловеческим голосом завопило оно и показало девочку из «Звонка». Девятовская уронила телефон в унитаз, выпрыгнула из кружевных трусов и больше никогда не появлялась на пряхинском горизонте.
Пока Пряхин наслаждался всеми прелестями запоя, Зеркало занималось его 6-летней дочерью. Ребёнок еще верил в сказки, поэтому Зеркало боготворил и слушался. За всё время Зеркало терпеливо ответило на три миллиона вопросов, прокомментировало 7 тысяч рисунков (в том числе и на себе) и кулинарных рецептов. А после того, как Пряхиной исполнилось 13, оно выслушало 44 тысячи душещипательных историй про мальчиков. Зеркало помогало Даше одеваться, делало вместе с ней уроки и отучало жрать всё подряд. Стимулами для всего этого были отражения таких «прынцев» и будущих Даш, что та тут же бросалась за учебники и прятала конфеты обратно в шкаф. Зеркало гнобило, троллило и всячески издевалось над ними обоими, что было совершенно не по Зеркальному Кодексу. Но было по-человечески, и Пряхины никому его не передаривали — членов семьи дарить вообще не принято.
…И поэтому Пряхин доверился Зеркалу. Вышел из ванной и направился в комнату дочери.
— Пиццу заказала, Дашуля? — спросил он как можно беззаботней. Но он был отвратительным актёром, и Даша, посмотрев на него, сразу обо всём догадалась.
— Оно сдало меня, да?
— Но надо отдать ему должное — не сразу.
— Вот сучка полированная!
— Я всё слышу! — проворчало Зеркало из ванной.
— Орать будешь? — спросила Даша отца.
— Пригласи его как-нибудь. Мне ж интересно. И если он наркоман, пусть герыча прихватит, а то я кокс не люблю.
— Папа!!!
— Я шучу. Посмотрим под пиццу телик?
— Давай. Сегодня «Мстители» в одиннадцать.
— Зеркало!!! Ты «Мстителей» будешь зырить? Под свой «лимон»?
— А какая часть?
— «Эра Альтрона» вроде.
— Оооо. Тащите меня в комнату! Даха, чур прыщи на меня не давить!
— Пап, ну чо оно издевается?!
— Доча, Зеркало старенькое, в маразме, не обращай внимания. Ща лимоновым «Хэлпом» на него брызнем, его ваще от этила развезёт.
— Ооооой, смешно-то как, господи! Звоните Боттичелли — есть тема для картины «Рождение стендапера»…
Короче, большой семейный вечер начался.