***
Ну не торопить же эту дату…
Просто жить, любуясь на зверей.
Белка, лира тёплая, куда ты?
Мы с тобой придумаем хорей!
Сочинить бы солнечную книжку,
Чтобы листья на деревьях — в пляс,
Чтобы кошка в рыженьких штанишках
С холмика за домом поднялась…
Но опять нездешним острым светом
Взгляд мой тихий режет и болит.
Отчего суров Господь к поэтам,
А подонкам так благоволит?
Не ропщу — сравнив судьбу с другими,
Просто жжёт навязчивый вопрос…
Пусть моё бесхитростное имя
Станет маркой новых папирос:
Господа, курите на здоровье,
Пейте жизнь! Танцуйте в гололёд!
Опрокинет шприц с нечистой кровью,
Или в небе лопнет самолёт.
У Неё в богатом арсенале
Войны, наводнения, слова…
Ну, а душу — как бы ни пинали,
Всё равно, упрямая, жива!

* * *
Картинных галерей щадящий тихий свет,
Торжественный покой страстей, зажатых в рамы.
Как ясно на душе… Нас не было и нет.
И чей-то острый шаг — как зуммер телеграммы.
Мне живопись давно дороже, чем слова.
Я так и вижу рай: с ликующим паркетом…
Вот бабочка Дега… Вот мокрая трава…
А за окошком вход, оцепленный пикетом.
08. 12. 05

* * *
Что поделаешь, мы не бессмертны,
не бессменны, не пали с небес…
И судьбы голубые конверты
получаем с доплатой и без.
И теперь, в ожиданье итога,
усмехнусь, посмотрев на часы,
что грехи в бухгалтерии Бога
нерадиво кладут на весы…
08. 12. 05

* * *
Всё будет так же, как при мне,
хотя меня уже не будет:
щербинка эта на луне
и суетящиеся люди.
И золотое Рождество
с его цинизмом, китчем, сказкой,
и детской правды торжество
в тетрадке, названной ;раскраской;.
Мы наполняем трафарет
беспечной зеленью надежды.
Шальной прибой, полночный бред,
зимы весёлые одежды.
И вдруг в предчувствии конца
печаль под сердцем шелохнётся.
И от Небесного отца
лицо к земному обернётся.
Какой отчаянный бедлам
трудов и дней беспутно ленных…
И сердце рвётся пополам
на Здесь и Там, на две Вселенных…
09.12.05

***
Я в белый коридор ступила,
шелестя,
Отметив на ходу, что здесь не мел,
а мрамор…
Один порыв — туда, где сын — ещё дитя,
Второй — туда, где ждут,
обнявшись, папа с мамой.
Вот так бы и застыть:
ни взад — и не вперёд…
На этой высоте — дыханье
с перехватом…
Невидимый другим
пронзительный полёт,
Где чувствуешь себя
смертельно виноватым.
09. 12. 05

(Последнее стихотворение Ольги Бешенковской,
4 сентября 2006 года её не стало.)

АЛЕКСЕЮ КУЗНЕЦОВУ

Любимый, прощай и прости,
Что мало стихов посвятила.
Сначала ссыхались в горсти,
Мерцая гордыней чернила.
Потом наших дней круговерть,
Пелёнки, и плёнки, и гости.
И кажется столько стерпеть
Должны мы без приступов злости.
И вот роковая черта —
За ней не напишешь и строчки.
Любимый! Я больше не та,
Я вижу моря и листочки.
На ней, на черте роковой
Виднее любовь и разлука,
И если б Амур был живой,
Он выстрелил снова из лука.

24 августа 2006 года