Мы, русские, — странные дети истории — Без роду, без племени и территории,
Носители тайного русского знания,
«Русского духа» и самоискания,
Во всех, от старца до малыша,
Русская обитает душа,
Мы к общим правилам
не относительны,
Мы — прилагательны и существительны,
Собой не судимы и прочим людям
Судить о себе разрешать не любим.
Русский в своей бытовой
банальности —
Националист без национальности,
Живущий в вечных с собою спорах:
Откуда он здесь, на Руси просторах?
Каков его появленья век?
Кто он — полянин или норвег?
Татарин?
А если копнуть чуть-чуть,
Может, он — белоглазая чудь?
Русский живёт
вопросительной грустью:
Кто и когда назвал его «русью»?
Кто правил с севера плывшим драккаром?
Кто отомстил «неразумным хазарам»?
Кто, объясните мне, fucking shit,
Прибил к воротам Царьграда щит?
Кто сёк монгольские головы с плеч?
В чьих руках был заветный меч?
Кто свой живот за Русь положил?
Ясно, что русский. А кем он был,
Мёд и брагу пья без закуски?
Мне — не понятно, хотя я — русский.
Согласно норманнской одной теории
На нашей нынешней территории,
А также на землях, которые ныне
Принадлежат стране Украине
(Что очень не нравится нашим скрягам),
Власть как-то раз перешла к варягам,
Случился, как сейчас говорят,
Рейдерский очень кровавый захват,
А местные, как бы их ни называли,
Сами пришлых в князья позвали.
И вот по прозванью гребцов-руотси
Русь этим шведским словом зовётся,
Хотя по идее народ наш весь —
Это кривичи, меря, весь,
Поляне, эрзя, мокша, древляне,
Немного — финны, чуть-чуть славяне,
Лесные мирные бедолаги,
Не знавшие пороха и бумаги,
Порядок и мир насадить желаючи,
Призвали кризисных управляющих.
Кто нами правил — поймёшь не сразу…
Красавец-швед, монгол узкоглазый
Мечом насаждали законов своды,
Мешая в котле племена-народы,
Внедряя язык, имена и звания
Тем, чьи обычаи и предания
Ушли без остатка и сожаления
В раздел «исторические явления»,
Тем, кто под гнётом кровавых невзгод
Сплавились в нынешний «русский народ»…
Не обсудить ли нам некую странность?
Русский народ — это сложная данность,
Данная русским на вечные веки
Для размышления о человеке,
Созданном кем-то в закрытой реторте
Без генотипа и с памятью стёртой,
Взрощенном в рабстве слепом и покорном
Под чужеземным наместником вздорным,
Тихо влачащем печальные дни,
Зная, что власть — это некто «они».
Годы проходят, меняются флаги,
Правят по-прежнему те же варяги,
Русские, ту же судьбину кляня,
Ждут ненаступного Юрьева дня,
Те же проблемы и та же беда,
Вновь повторяется та же орда,
Тысячи раз переписаны книги
О богоносности, воле и иге.
Царь взбеленился? Так мы же под ним,
Он же от бога нам дан, крепостным!
Солнце опять проглотил крокодилище?
Русская жизнь — это наше чистилище,
Ад и страданье до Судного дня.
Нам ли страшиться по смерти огня,
Если идут наши танки по площади,
Всёдланы вновь Челубеевы лошади,
В небе Москвы самолёты ревут,
Снова поляки к отмщенью зовут,
«На» Украине — майдан и отстой,
В бой нас готовит Владимир святой!
P. S. Будет к стиху небольшая дописка:
Наше чистилище — это зачистка,
Мы к ней готовы всегда и везде,
Слава бессмертному НКВД.
Как Полиграф из булгаковской книжки,
Душим котов и Ефремова Мишку.
Или они, или мы! Или-или!
Мы ведь котов-то душили-душили!
Помнят ведь руки, чего говорить!
Деды душили? Легко повторить!
А про чистилище — бред католический.
Мы же чисты как один исторически,
Мы православны, и все мы реально
До одного как один идеальны,
Мы никому на Земле не равны,
Вместо чистилища нам — Сандуны,
Мы никогда не бросаем своих,
В драке любой из нас стоит троих,
Мы — боголюбны, красивы, плечисты,
Вычистим мир по понятиям, чисто!
орлуша09.07.2020