Их было трое, и я влюбилась в них мгновенно.

Три бабушки-НЕодуванчика, с хорошими укладками, в ярких брючках, и с той естественной иронией, которую только тужатся изобразить на сцене мало каши евшие стендаперы.

Это было тихое воскресное майское утро в ослепительной чистоты поликлинике, куда мы — долой мракобесие! — по собственной инициативе пришли на первую вакцину против коронавируса.

Они уже были там, и мракобесием от них и не пахло. Наоборот, стебались только так над адептами секты шапочек из фольги и мировых заговоров:

— Ага, ага… как чипируют, так и прослушивать начнут, а у меня секретное донесение в штаб: «Галь, у тебя рассады не осталось? Дай пару кустов помидоры, моя сдохла вся!»

— Нина, ты первая в туалет, чтобы во всеоружии!

— По одной не уходим, если помрём, то вместе!

Бабушки быстро проинструктировали нас насчёт заполнения анкет и посещения терапевта, и к тому времени, как мы вернулись, они уже сидели аккуратным рядком, прижимая ватку к предплечью. Обсуждали, чем разжиться к чаепитию, которым надумали отметить свой храбрый поступок.

Я люблю стариков… очень…и никогда не списываю их со счетов, как отживший элемент, равно как и не имею привычки поддерживать прижившиеся, к сожалению, карикатурные стереотипы, в которых немолодых женщин по умолчанию назначают околоподъездными сплетницами, не интересующимися ничем, кроме чужой жизни.

Есть и такие, но их не так и много… да и к возрасту, на самом деле, это имеет мало отношения.

Это имеет отношение к развитию, к способности не растворяться покорной жертвой в жизни детей и внуков, к продолжающемуся желанию не просто жить, а жить с радостью, со вкусом, с интересом.

Такое не приходит в один день, друзья мои…

Такое создаётся постоянно, и по своей исключительно инициативе.

Да, можно жить и ворчать с тридцати, лишь тем и занимаясь, что подсчитывая убытки, несправедливости, и сетуя на неслучившееся и невозможное.

И можно по-другому…подписываюсь только на него…

Яркого утра и доброго дня всем!