По прошествии двух месяцев со дня выписки из ковидного госпиталя,
мне вспомнился забавный эпизодик из той повседневной жизни.
Как-то в наше отделение поступила очередная партия заболевших,
примерно, за час до ужина. Пока их осматривал дежурный врач,
они остались без такового. Но нашлась сердобольная работница
общепита, которая сжалилась и принесла палку копчёной колбасы,
Не все оказались готовы к такому ужину и некоторые поотказывались.
Та не расстроилась и сказала, кто передумает — кричите, вам принесут.
И пошла на выход, но возле моей палаты остановилась, она была первой,
увидев меня попросила, кто ещё попросит, донести, оставив кусочек
колбасы и ножичек. Где-то через полчаса донёсся голос — хотим добавки.

Я наколол кусочек колбаски поглубже на ножик, взял в руку и пошёл,
но не по коридору, а по тросу, который был подвешен над палатами без
потолков, под крышей. Так как кровати были многоярусными, было очень
затруднительно, каждый раз спускаться и подниматься, потому конструкторы
это учли и натянули два троса, на некотором расстоянии друг от друга,
чтобы больные могли разойтись при встрече и они ходили по ним на процедуры,
на уколы, да и просто прогуляться перед сном. Раскинув руки в стороны,
как настоящий канатоходец, я спокойно пошёл, неделя тренировок не прошла
даром. Снизу на меня внимания обращали мало, этот мол шляется часто,
не падает, что на него смотреть. Но я шёл столь грациозно, что несколько
молодых пациенток хлопали в ладошки. Ну думаю, на обратном пути,
я продемонстрирую им всё своё мастерство.

По пути назад меня ждало неожиданное препятствие, установленное над тросом сооружение,
из десяти прямоугольных рамок с закреплёнными на них острыми
штырями и направленными мне навстречу, между ними был узкий
проход со смещением не в шахматном порядке, а в произвольном,
настоящий лабиринт, вдобавок это было наиболее тёмное место.
Можно было спуститься и пройти по коридору, но снизу смотрела на меня
Машенька, моя пассия, я с ней познакомился в первый же день пребывания.
У нас было всё, как у влюблённых, но с некоторыми отличиями.
Мы не целовались — строгий масочный режим, даже обнять я её не мог,
социальная дистанция. И как же мне оставалось проявить себя, только
преодолев то заграждение, значит надо рисковать и рисковал я не жизнью,
а своей любовью, которая иногда бывает дороже жизни.

Я скинул с себя всё лишнее, оставшись в трико и оранжевой маечке,
оранжевый цвет — мой талисман. Как только я вступил на трос, сразу же
во всех палатах погас свет и заиграла музыка, цирк да и только!
И по мере приближения, музыка становилась всё тише, а за пять шагов,
смолкла совсем и полная тишина.
Не зря говорят, Любовь творит чудеса. В это мгновение на меня нашло
просветление и я увидел этот лабиринт, как бы сверху и запомнил.
Подняв руки к небу, в знак благодарности, да и с раскинутыми руками
идти было невозможно, я преодолел препятствие, наклоняясь всем телом
в разные стороны, не зацепив ни один штырь.
Дальше на радостях, станцевал лезгинку и под бурные аплодисменты,
сделал несколько сальто и легко спрыгнул в свою палату,
На том ещё один мой день, проведённый в госпитале, закончился.