Лето-2016. Июнь. Карелия. Спортивный лагерь. Сплав на каноэ и лодках. В то лето эта новость не сходила с экранов: 47 детей вывели на неспокойную воду. Инструкторы неопытные. В местной скорой отчаянный детский крик о помощи приняли за дурную шутку — и никуда не поехали. Череда нелепых случайностей и равнодушие взрослых стоили жизни 14 подросткам.
Но для неё это не обрывки хроники, а кошмар, который теперь останется с ней на всю жизнь. 12-летняя Юля, прекрасный пловец, помогала тонущим выбраться, буквально тащила на себе друзей от места катастрофы к берегу. И даже когда вдруг поняла, что плывёт с мёртвым ребёнком, девочка не отчаялась — вытащив одного на сушу, вновь ныряла за следующим.
Ей не было страшно, когда перевернулась лодка («Да, я была без жилета, но плавать-то умела!»). Не было страшно, когда осознала, что кого-то из детей она доставила к берегу уже мёртвым. Ей не было страшно оставить спасённых, мокрых, перепуганных, дрожащих от холода, на берегу и в одиночку бежать за помощью в ближайшую деревню. Не было страшно настаивать, чтобы сотрудники МЧС всё-таки всерьёз отнеслись к её словам и наконец приехали, и вернуться обратно к своим, живым и мёртвым.
Страшно ей стало потом. Когда всех нашли и доставили в безопасное место. Когда она поняла, сколько тех, с кем она и её брат Дима играли ещё вчера, так и остались на дне озера. Когда она вспомнила, скольких сама тащила вроде живыми, а принесла мёртвыми.
«У неё лицо было мёртвое» — так вспоминали про Юлю тех дней. Не могла плакать. Не могла улыбаться. Не могла вспоминать — и не могла перестать слышать их голоса, уже из вечного мрака: «Жень, это ты тут?» — разговаривала, лёжа в девчачьей комнате в лагере и глядя в потолок. Юля попросила о психиатрической помощи сама. Признавая ситуацию, называя вещи своими именами. Король и на суше продолжала делать то, что удавалось немногим взрослым.
Мы встречаемся с Юлей в Москве. На «Планерной». Ей 15 лет. Юля и её бабушка заваривают чай и рассказывают о своей жизни так, как будто всё случившееся — простые, будничные вещи. А я вдруг понимаю, откуда у этой маленькой девочки столько мужества и решительности.
У Юли есть брат-двойняшка Дима. И бабушка Галина Петровна — с 6 лет она воспитывает детей одна. «Нет, только не подумайте чего, у неё есть мама!» Мама и правда есть — она лежит на кухне, прикованная к кровати. Ей всего 47 лет. Вот только 7 из них она не столько живёт, сколько существует. Лежит, дышит, ест. Иногда не узнаёт своих детей.
— Ребята вряд ли помнят, что семья их когда-то была как у всех: папа, мама, мультики, игры. Юля и Дима вот-вот должны были пойти в школу, но тут мою дочь (их маму) разбил инсульт. А потом ещё раз, и ещё, и ещё — на фоне сахарного диабета, стресса и постоянных избиений мужа. Он страшно пил. Издевался и над Димой, а вот Юльку не трогал, — рассказывает Галина Петровна, которой недавно исполнилось 70 лет. — Так я осталась с двумя маленькими детьми и дочкой-инвалидом. В обиде ли я на жизнь? Не до обид мне! За пару месяцев до трагедии, случившейся с дочкой, я потеряла младшего сына, он разбился в автокатастрофе. Чтобы как-то прокормить детей, устроила их на пятидневку в сад, а сама стала работать там ночной нянечкой. Родной отец не видел детей уже 7 лет, он ничего не знает про эту трагедию.
Я ведь даже выиграла суд — он должен платить алименты по 10 тыс. руб. в месяц на каждого ребёнка, но платит только по 1 тыс. руб., и то как придётся. Но больше в суд не пойду, связываться с таким человеком не хочу.
Бабушка показывает мне детские фотографии двойняшек: «Юля очень бойкая росла. Вот посмотрите на фото: брат ей песни поёт, а она ему кулаки показывает. Я верю, моя девочка с таким характером не пропадёт!»
Мы пьём чай, и я боюсь произнести слово «Карелия». После катастрофы Юля приходила в себя несколько месяцев. Ночами её мучили кошмары.
«А мы наконец стали снова ходить в бассейн, — помогает мне Юля. — Правда, я теперь не могу на спине плавать, захлёбываться начинаю. Это после Карелии у меня паника, я тону, хотя с плаванием на животе проблем нет».
«В этом году Юлю выбрали старостой, — улыбается бабушка. — В классе её все поддерживают и уважают». Юля меняется в лице и, пока бабушка не слышит наш разговор, вздыхает: «На самом деле некоторые после Сямозера возненавидели меня, хотя их там и не было. Например, на этой неделе мой одноклассник сказал: „Чтоб ты сдохла! И хорошо, что все дети, которые у тебя там погибли в Карелии, тоже сдохли!“ Он извинился только вчера, и то только после того, как я рассказала о случившемся учителю и психологу. Он со второго класса меня задирает, но раньше он не знал о моём больном месте, а после Карелии знает и каждый раз пытается уколоть».
По этой же причине девочка удалила свои аккаунты из соцсетей. «В течение нескольких месяцев, особенно в самый острый период, ей постоянно приходили сообщения из разных городов страны. Писали очень много гадостей, обвиняли её или просто злорадствовали, — уточняет Галина Петровна. — А она девочка ответственная, старалась всем ответить, что-то объяснить. Но в итоге поняла, что больше не может, и уже два года не появляется в Интернете».
Мы разговариваем в комнате Юли и Димы. На письменном столе у детей стоят фото и икона Богородицы. На фото — Юля с наградами после спасения детей на озере. А на иконе браслет — точь-в-точь такой же, как и на руке девочки. «Этот браслет я боюсь потерять, он мой талисман. Мне кажется, именно он спас мне жизнь в Карелии. На нём изображён Бог, и я очень боялась, что он спадёт с руки. Как только он соскальзывал, я начинала тонуть, но подхватывала его — и выплывала. Попросила бабушку купить мне такой же, а тот я больше не надену, буду хранить».
В плотном ритме («Юля встаёт в 6.30: школа, дополнительные английский и русский, бассейн; она староста класса, хочет стать президентом школы и сдать нормы ГТО»), среди назойливого внимания доброхотов и обывателей, в старой квартире с большим количеством новой бытовой техники, которой одарила Юлю страна, так легко затеряться смыслу — как свету, который скрылся за штормовыми тучами над Сямозером. Но не такова Юля Король. Она словно живёт за двоих — за себя и за свою парализованную маму. И если после школы Юля примет предложение МЧС и поступит к ним на диспетчера (как мечтает бабушка, у которой забота одна — поднять внуков), то верится, что Король и дальше будет освещать тёмное царство. Быть не героем по призванию, но человеком — по праву рождения.