Она хотела в лучшее поверить,
и хоть взахлёб рыдала от обид,
не опускала рук, стучалась в двери
и верила: Господь их отворит.
Должно быть отклик сердца неподсуден,
когда мрачнее от версты верста,
но шли навстречу сумрачные люди
и не были похожи на Христа.
В них не было ни капли состраданья,
в пустых глазах орудовала плеть,
их крики обращались в наказание,
в несносный гвалт, а ей хотелось петь.
Под вечер, остывая от раздора
себя и мира, падшего в марже,
она глядела в чистые озёра,
и было ей спокойно на душе.
Всё думала: вот расплетутся плети
и станет милосерднее острог,
казалось ей: не зря на этом свете
в глазах ребёнка обитает Бог.