Катя, вот снова отвечаю на твои письма или мысли во сне или наяву, милая и дорогая Катенька, вот что думаю, постоянно не прерываясь ни на секунду, как в той песне Харрисона — «Я не могу остановиться, все время думаю о тебе». Ты помнишь её прекрасно, знаю. Это так созвучно и мелодия и стихи слова и настроение и любовь к тебе неиссякаемая, как вода в колодце чистая такая и с пузырьками воздуха, пьёшь и никак не напьёшься, будто бы ты и есть то, что так необходимо мне вода и воздух.
Никто и никогда не называл и не будет называть тебя так, как я, хотя знаю, что превозношу себя тут, но знаю точно, что любовь к тебе и как, к ребёнку, и как к матери, и как к девушке и как к женщине затуманила тучами солнце или засверкала солнцем и разогнала все тучи на небе, так и и думать о тебе так, как думаю я о тебе, так свято проникновенно, что до мурашек, так и не о себе забочусь, когда пишу эти строки. Все мысли мои о тебе и с тобой, ничего не знаю, как ты и ничего не знаю ни о мыслях твоих, ни о чувствах, а когда ты сказала, что я не могу быть рядом с тобою, так как я с Марса, и не знаю почему, в силу, так понимаю, своего и твоего понимания или непонимания, унижений и оскорблений человечества планеты Земля, которые ты пережила, да и как мне не знать, что я жил в кровати на голой сетке три месяца, будучи чуть младше тебя.
А как убивали, каждый день, да так, что иногда энергия зла доходила такой силы, что лампочки перегорали, и свет выключался. Всю жизнь по всякому, так это невдомек никому, да и нет дела никакого ни до меня ни до себя самого, да и не надо никому знать это, но это, это так и факт, не домыслы, и не иллюзии никакие. Убивали всем, всегда, везде за то, что ёрничал, за то, что противостоял выдуманным легендам, галлюцинациям, понимал то, что не понятно никому из людей, ненавидел человеческие домыслы, на счет общепринятых моралей и кумиров, созданных для людей в поэзии, литературе, музыке… церкви, и впрочем…
Но, позволю заметить, что самое последнее убийство меня, сильнее прежнего было и сейчас идёт — потерять тебя, о нет, не твою любовь, тебя, мысли твои, образ твой и глаза твои, жизнь… Ах… как же объяснить можно то чувство, когда стоя и ожидая и ни на что не надеясь, ты прилетела ветром нежданным, подошла ко мне, взлохматила мои оставшиеся густые и черные волосы и подняла меня, в яме, которой находился было плохо, а я захотел стать на колени перед тобой, но ты тут же рассердилась, открыла свою душу, ту душу, которая моя и после этого, раскрыла свои крылья руки и обняла меня.
Мгновение было так ничтожно, всего минуты две-три, но… Что я помню каждые его миллисекунды, каждый вздох твой. Это было такое, после чего, не только жить, а просто порхаешь, аки птица в небе, а все, что внизу ни тебе, ни мне и никому непотребно. Думаю о тебе, мечтаю узнать хотя бы краем глаза своего коснуться твоего образа.
Вот рисуют иконы, картины, а твой образ, он., нет, нет… Магдалина, Архангел Мадонна Да Винчи, здесь не может и сравниться с тобой, настолько глубока и естественна твоя жизнь, сломанная, как у большинства людей, ведь каждый считает, что его жизнь тягостна. Частично и мною и тобой и совместно совершали грехи наши, в чём раскаиваемся, а заменить что, можем ли, и нужно ли?,
А может не стоит влачить свою жизнь в пене болота нашего, в коем мы все. Так и знай, что любить кого-то вместо тебя не смогу, ну так знаешь меня, что смогу, как пережаренную яичницу для выброса, ведь ты можешь любить другого, ведь можешь и я знаю, как и многие женские люди любят мужских особей, более того, закрывают глаза на их то, что им не нравится, что сидит пред ними всю оставшуюся часть жизни. Любят любимого — а их любимый или муж, что одно и тоже в кресле, и смотрит зомбоящик с зомбофутболом и зомбопивом, но и это тебе в радость и многим женщинам, так как считают они, что это и есть истинная любовь и счастье.
А даст Бог родят или ты родишь себе подобных, потом в суете и заботах пройдет Ваша жизнь, а вспомнить то нечего будет, … проблески детской любви и первой череды предательств, и детей тоже. Ведь предательство для человека такж естественно, как убийства завистью, но несомненна и вечна Любовь волчицы к своим детям, независимо ни от чего, абы физиологи, природа и Боги надели на Вас — женщин чувство преданности тому существу, выбросившемуся в мир из Вас, и вдохнувшему грех мира.
Порою находят моменты, когда без тебя не вижу света, свет потихоньку затихает и превращается дневной солнечный в зашторенный без тебя мир. Уходя в сознание того, что пишу и думаю о тебе, понимаю, что жизнь без тебя туман над рекой и очень густой, то есть бес смысла чувств, или чего понятнее сказать одурманена ничем, то есть пустота и одиночество стали друзьями на вешалке тикающих часов, соседями по койко-месту моими без тебя, а еда сухим невкусным, черствым хлебом, зубы сломать можно. Вспоминая каждые миллисекунды твоей жизни подле, рядом с тобой, забываю все наносное и чужое, все глупое и корыстное, все ничтожное, а вижу лишь тебя веселую, прыгающую на своих ножках, словно здоровая горная воздушная лань, да и как тут не нарадоваться, а если б не было тебя ну и не было бы ничего, не было бы света.
А шторы, о Боже, шторы, что же с ними делать, закрою их вот так крепко, крепко и смотрю в темноту дня комнаты и думаю, а порою как останусь совсем один без дел, то наваливаешься ты на меня своими чувствами моими и тащат они меня восвояси куда-то, в неведомую даль, а все-таки надежда на то, что увижу и буду с тобой и греет меня да так, как в сауне, всё внутри прогревается, все части тела и косточки, ну словно не греешь, а «жаришь» до едва румяной корочки, Любовь мою к тебе, да чтобы не съесть, а любоваться ею и как можно дольше, и после того, как будто бы нас не будет ни вместе и нигде, чего не может быть.
Не знаю, что вот так нахлынет всё это, так как ранее думал не писать и не думать о тебе и стереть ластиком жизнь свою, ан нет, не получается жизнь без тебя, словно, лежу под чугунной дверью с чугунными замками, ничегошеньки там и невозможно увидеть. Вот иду местами, где хаживали с тобой и вижу тебя, вижу, вот не поверишь, вижу, вижу так, словно ты и есть, хоть и нет вроде бы тебя рядом и вообще нет тебя, вот и нет фото твоих, нету, и уничтожил все, а вижу, вижу беру твои руки, беру твой взгляд, рассыпчатый, распечатываю упаковку твою, словно кекс Новогодний, хрущу твоими словами и смехом твоим, итак бы вечно, но стоит очнуться от того, опять темнота, матушка моя, темнота. Знаю желателен я тебе, ну нужен, ведь я же волшебник и ключик золотой, который отпирает любые двери. И много чего от тебя, себя имел, как и ты от меня, или больше, однако поймал на мысли себя, что жизнь вне тебя или без тебя — есть бессмысленность существования, как бы тяжело мне не было, как бы что не наваливалось на меня. Все думаю, все выброшу всё из головы, ну думаю, не моё это, ан нет, все лезет Любовь с Грехом во всякое.
Вот разное люди говорят и думают, винят друг друга, а другие обвиняют во всех тяжких грехах, а некоторые ничего не говорят, и ничего не придерживаются, а так живут, аки вши, или мелочь какая насекомая, а счастливы, как насекомые Пелевина. Поедят, наплодят себе подобной мелочи материал, внушат, что это важно и живут так. Что им дадут по телевизору или в Интернете, то и едят, пойдут в магазин, да и купят то, что там есть, и не задумываются они ни о чём, а все судачат о грехах чужих, и как бы им быть умнее всех или как им стать лучше, тоньше или толще или как им амбиции свои растворить в лести окружающих, которые ничего просто так не говорят и не делают, а так, чтобы… никак ты, откровенно и честно, не лукавя…
А, если ты и лжёшь, как и все, то ложь твоя так честна, что многим ложь твоя чистою правдою станет… и стыдно им будет, и будут лица их и красными буряками от постыдства.
Остановиться в мыслях о нас и о тебе не могу, так как все, что есть от тебя наполняет меня существованием жития моего, а бросить писать тоже не могу. Вот стал пересматривать, что писал ранее и удаляю все беспристрастно, так вот, тебя не спросил и не могу, поскольку нет тебя рядом. А от того, что нет тебя и не знаю, что с тобой, всякое у меня в голове мешается. Сегодня кое-что узнал о том, что люди не есть такие глупые, как их многие считают, а вот только они не в силах, управлять собою, так как ими управляют те, кто силу имеют и власть. Люди стали более понятными и близкими для управления. Вот пример один глупейший, чтобы человеку поесть ему нужна ложка, а чтобы управлять человеком — ему, человекам, нужен телевизор, монитор, и все… он ваш, то есть их…
А тут на меня нашло, что вот думаю, ходит человек в церковь из страха, и боязни голода, в основном, ну, по моему грешному мнению, страхом перед необъяснимым или болезнями, или за деньгами, чтоб больше было, а вот я ходил и ползал просто ради прощения его, Бога всевышнего, коего не знаю, а знаю, что он во мне, и сейчас ползаю и иногда гневаюсь на Бога, мол вот ползаю прошу прощения, а ты, Боже ничего и не даёшь, иль ждёшь чего, кака же корысть в моем поведении, ах матушка моя. Не корысть, а подлость, вот живу я и благодарен ему должен быть, ведь в сытости и тепле и в мучениях за проступки свои — то и есть его воля и благодарность. Его, матушка, его. А в тоже время, иногда кажется, что грешникам дается благодать Божья, в виде послушных умных и добрых детей, заботы и ощущения тепла от отношений, а другому ничего, хоть и не грешен он так, как все. Так про себя умалчиваю, так как при появлении меня на планете Земля произошел переполох в родильном доме, что на Красной Пресне в Москве. Собрались врачи все вместе и думают, куда его, может упаковать и на Марс, просто чушка, ну нет ни глаз, ни носа, ничего. Пришли мои мама и папа и говорят, может не брать такого, а отец почти отказался, так Мама его убеждала и убедила, а отец то и ляпнул, что говорит не может такого быть от него… и решили они оставить меня на Планете Земля.
Так вот думаю, может это и не я вовсе и сейчас и тогда и кто и что во мне неизвестно, так как страха у меня не стало, а знаки и прочая так чувствую, что и делать особенно ничего не надо, посмотрю на человека, прочту его и пойду.
Прости отвлекся я, так спешу очень, дел много, губится что-то, а может и наоборот, как будто опять солнце встает Целыми новыми годами Счастьев, а что, не могу понять, так и не надо, и жизнь так стучит в виски радостным давлением, со смыслом днями ожиданий того, что сбудется.
Не виню никого, да и винить не могу, не наше это, а всё память ворошится, шевелится, переворачивается с боку на бок и мучает человечество веками, пока помнят о нём, о человеке.
А тут вот дело какое, и мы же живы, но почему же так, люди, чураемся друг друга общениями и отношениями, в обиде постоянной на себя и других. А в них, в отношениях и есть то, чёрное золото икры зерно, в ней чуточку находим счастья глотки, что и в жизни нашей есть, только улыбаться надо и спесь кривую и наносную убрать, щеткою железной, наждачной шкуркой, с лица стереть и потасканность нашу…
О делах часто вспоминаем, таки жизнь наша и есть дела, а какие они, праведные или неправедные мы и не знаем, та как ложь приобрела оттенок правды или наоборот и эти понятия, в силу того, что человек стал боязливее, в страхе живёт, затравлен, и спасения ждёт для себя часто, не понимает что и как происходит и как и что делать и говорить.
Прости и жду прощения твоего, в надежде на скорую встречу, так как она необъяснимо будет счастлива и будет в несомнении наивном скоро и быстро.
Всегда остаюсь твоим в века вечные и бесконечные, на всех светах, твой Ваня.
2023 11 26
schnee