Он губы кусал от немыслимой боли, что бешеным зверем крестец разрывала,
И лекари в белом, как бледные моли, летали, не тронув беды покрывала.
Он столько страданий за жизнь перевидел, высоты души и предательства пади,
Ни разу не дрогнул, не сдался, не выдал, и к звёздам стремился не звёздочек ради!
Спецслужбы полковник, чей путь засекречен, казался сверхпрочным, да вот занедужил,
И болью повержен не в яростной сечи, к постели жена принесла ему ужин.
И несколько месяцев страстной надежды, что всё же помогут ему эскулапы,
И сбросит больничные на пол одежды, и снова примеряет воина латы!
Не вышло, не сбылось, на гуще гадали! Опасной змеёю вползало унынье,
Друзья за кордон полететь предлагали, неверье к нему зачастило отныне!
Но вот привезли его павшего духом, к священнику старому Храма Донского,
Сказал тот, что тело покинет разруха, раз к Господу Богу вернулся ты снова!
Промолвил: «Не надо на Запад молиться! И врач свой единственный каждому отдан!
И время настанет тебе удивиться, той радостной встрече по воле Господней!»
Коль руки врача — это руки Иисуса, тогда исцеляюще их приложенье,
И доктор иглою гасивший укусы, жил рядом совсем в непрерывном бореньи!
Неделю спустя палки бросил полковник, прощаясь, смотрел на Спасителя Лико,
А тот, улыбнувшись с иконы походной, шепнул: «Это дар Благодати Великой!»
Ю. Калушев г. Азов собственное сочинение