В прокате «Июльский дождь». Фильм 1966 года. Говорят, очень хорошо отреставрированный.
Прекрасно, что вышел. Что его смотрят молодые, которые уже внуки тех юных героев. Советское кино 60-х важно смотреть.
Но вот какая фигня. Из него решительно невозможно сделать римейки. Не поддается.
Дело не в том даже, что сюжет зачастую размыт. Скажем, в гайдаевских комедиях всё очень четко. Или в «Берегись автомобиля». Или в «Детях Дон Кихота». Но нельзя.
Несколько лет назад какой-то продюсер мне предложил написать римейк «Три плюс два». Типа на современных реалиях, в Гоа. Я взялся. Как дурак. Помучился. Сделал несколько вариантов синопсиса. Нет, хреновина. «Невозможно!» — сказал я продюсеру. Испытав облегчение.
Дело в том, что в далеком кино 60х есть нечто загадочное, субстанция даже не очень киношная, какой-то воздух в кадре. Он там если не самое главное, но в любом случае — то, чем дышат герои. От чего они немного шальные. Его больше ухватить невозможно. Тогда на пленке удалось, он там остался навечно, он и делает это кино великим. Ту долгую счастливую жизнь. Но повторить ее невозможно. Те полутени, те усмешки, то дыхание. Когда три тополя на Плющихе были большими.