Потихоньку светает… откроются вскорости двери,
но не хлынет поток засидевшихся дома людей.
Совершенно неважно, в какую из версий поверив,
за покой продолжает музейный смотритель радеть.
Всё одно к одному — пандемия, барьеры запретов…
постепенно сумели разрушить культурную связь.
Руководство решило — людское скопление вредно,
властной лапой, по сути, на горло свобод становясь.
Хорошо лишь смотрителю: в холле пустого музея
можно спать и блюсти на объекте порядок сполна.
Посетителей нет, что не только здесь ходят глазея,
но к тому же, — потрогать рукой норовят экспонат…

Если глянуть вокруг, то смотрители всюду засели.
Лезут в души без спроса, спокойно дышать не дают…
я однажды задумался, лёжа в больничной постели,
что история, в общем, похожа сейчас на мою:
втиснут в узкую раму, как холст, ото всех отгорожен,
и таблица над входом гласит:
«Посещения нет».
Шепчешь, в окнах пытаясь увидеть портрет:
«Мой хороший», —
но блюститель порядка тебя не пускает ко мне.

Просыпайтесь, смотритель, очнитесь от сна векового,
переплавьте посмертную маску на сотню свечей.
Чтоб счастливее женщину сделать хотя бы немного,
милосердно позвольте прийти на свидание ей.
Пропустите, прошу, Вы же душу свою не проспали,
пусть, увидев влюблённых, она устремится в полёт!
Напишите на новой табличке:
«Не больно руками»,
и повесьте в музее на видное место её