Этого щенка подарили следователю убойного отдела. В шутку. Просто потому, что он терпеть не мог собак. В насмешку, что ли? Неважно. А важно то, что сделано это было перед всем отделом и это был вызов. Так что следователю просто ничего другого не оставалось как принять его. Такие уж правила в убойном. А следователем он был хорошим. Просто отличным. Так его и называли — Пёс гончий.

Но подарили обычную овчарку. Такого себе капризного и шкодливого щенка. Который только и мог, что прыгать, лаять радостно и пытаться лизнуть в лицо. И это раздражало следователя. Очень раздражало. Его всё раздражало. Вид щенка, его весёлость и постоянное желание быть в центре внимания.
Но время шло. Оно шло, и человек привыкал к собаке. И раздражение с неприязнью постепенно перешли в привычку и необходимость. Ежедневную необходимость.

Они теперь проводили всё свободное время вместе. Вместе ели. Вместе спали и вместе смотрели телевизор и пили пиво. Такое было правило. Следователь садился смотреть бейсбол, а Джек, так звали щенка, ложился рядом. Человек открывал две бутылки пива. Одну для себя, а вторую для Джека. И дело было не в том, что пёс не пил пива. Дело было в сопричастности. Сопричастности к процессу.

Джек смотрел бейсбол и болел точно так же, как и его человек. Разве только, вместо крика, он лаял. И пододвигал. Осторожно пододвигал правой лапой полную бутылку.

Следователь брал его пиво и, сурово посмотрев на собаку, замечал:
— Здесь не бывает удачи. Здесь не бывает везения. Только работа. Упорная работа. И никогда не сдаваться.
Потом помолчав добавлял:
— Спасибо за пиво. И гладил Джека. Так они проводили вечера и выходные. А по ночам Джек ложился рядом и внимательно прислушивался к дыханию своего человека, а потом. Потом тихонько укрывал его одеялом, которое всегда сползало.

Иногда они ходили в Гудзон Ривер Траст Парк. Это особое место в Нью-Йорке. Там вдоль набережной стоят скамеечки, и можно вечером, вдыхая запах травы и кустарников, слушая как шелестит листва, смотреть на заход солнца и видеть его отражение в стеклянных небоскрёбах. Завораживающая картина.
Следователь стал приводить Джека на службу. Сперва просто так, чтобы не оставлять его одного дома, а потом.

Потом уже специально. Потому что Джек постепенно становился ищейкой. И кроме всего, он нравился сослуживцам. Они подкармливали его, а следователь ругался. Он не мог допустить, чтобы Джек растолстел и потерял нюх. Поэтому пёс поступал так. Он съедал всё, что ему приносили и все радовались, а потом выходил на задний двор и срыгивал обед.

Ребята удивлялись. И лопает за двоих, и не толстеет. Джек превратился в настоящего полицейского пса. Ему ничего не надо было объяснять. Он знал, что надо делать. А потом он принял на себя вместо своего человека два удара ножом и одну пулю, и стал героем. Все теперь так их и называли — два следователя. И на расследования они теперь ходили всегда вместе и практически никогда не расставались.

Шли годы, и пенсия всё приближалась и приближалась. И когда настало время, следователю вручили грамоту, посидели в ресторане и…
И просыпаясь рано утром, ему и Джеку больше некуда было спешить, и пёс всё смурнел и смурнел. Поэтому, чтобы обрадовать собаку, прошедшую с ним все беды и радости, следователь устроился на работу в частное детективное агентство.

Теперь радостный Джек и его человек каждое утро спешили. Они быстро стали любимцами и на новом месте. В среде отставных полицейских, составлявших большинство работников, следователь был человеком известным. И потекли рабочие будни. Конечно, не убойный отдел, но всё же. Пропавшие коты, собаки и мужья шли нескончаемой чередой, и скучать было некогда.
Но годы берут своё, следователь и Джек всё чаще и чаще уставали и задыхались от спешки и волнения. Сердце, дамы и господа, это такой орган, который ничем не обманешь. Приходило время, когда и эту работу надо было оставлять.

И вот перед последним днём, когда следователь решил объявить о своём уходе, они пришли на своё обычное место. В парк над Гудзоном. Солнце садилось за небоскрёбы и отражалось последними лучами в стёклах, пуская зайчиков. Птицы в парке как-то особенно щебетали. А запах был такой. Такой невероятный, что хотелось его вдыхать и вдыхать.

Следователь сел на скамейку, а его Джек улегся рядом, положив голову на колени. Человек посмотрел на заходящее солнце и погладил свою собаку. Он улыбался. Потом вздохнул полной грудью и почувствовал резкую боль под левой лопаткой.

Джек проснулся и посмотрел на своего человека. Глаза следователя были устремлены вверх. Туда, где минуту назад было солнце. Пёс прижался крепче к своему другу и закрыл глаза.

Не надо расстраиваться, дамы и господа. Всё нормально. Говорят, там далеко. За последней чертой тоже есть работа для полицейских. Для них всегда есть работа. Не знаю, что они там делают, но уверен.

Уверен, что где-то там следователь и его верный Джек опять спешат на новое дело. И вечером после работы они опять сидят на скамеечке и смотрят на заходящее солнце над Гудзоном.