Он не хочет тебя больше, не хочет с тобой болтать,
Гладить, нежиться, смеяться и обнимать,
Как же грустно, до ужаса, всё это осознавать,
Не хватать за куртку, и главное не рыдать,
Понимать, принимать, оплакивать, отпускать.

Потому, что есть миссия, а есть природа, гормоны, и твой нажим,
И сперва: «я умру за это дерьмо, так я тобой одержим!»
А потом: «давай лучше просто так полежим,
Я пришёл к тебе чужой, и, похоже, уйду чужим,
Диким волком. Мне не по силам такой режим.

Кто бы знал, что такое счастье и уже, смотри, подгнивает с боков,
Словно на радость всех бывших, завистников и врагов,
Будто кто-то из них был причиной его оков?
Будто это не он — генератор обидных слов.
Молча взял свои вещи, Мам, представляешь, и был таков.

Слишком странная штука жизнь, не воспринимать бы её всерьёз,
Быть такой, чтоб никто не стоил и грамма слёз,
Чтоб никто внутри не построил свой замок грёз,
Чтоб любить вполсилы, и за это большие букеты роз,
Ледяное сердце, расчёт, и во взгляде сплошной мороз.

Но увы, жить любовь — это не сдобные печь куличи,
Что лечи свою душу, что, в общем-то, не лечи,
Всё равно Творец подберёт от тебя ключи,
И подарит их мальчику, пылкому, только что из печи,
И зажжёт в вас огонь, чтоб повсюду его лучи,
И прошепчет душе тихо, шёпотом:
«Скомандовано! Звучи!

По новой, давай, звучи»