Какая разница, ей Богу,
где похоронят, вслед за кем?
Ни крест, ни памятник не могут
служить пристанищем тоске.
Обняв надгробье не согреться
любовью, что во мне жила.
Она звучит в часовне сердца
звоня во все колокола
тревоги, нежности, печали…
да что об этом говорить.
Всему свой срок.
Сейчас я счастлив —
весна снаружи и внутри!
Не нужно горя от ума мне,
а жизни хватит за глаза,
чтоб на скучающей бумаге
из букв разрозненных связать
сплетенье рук, поля ромашек,
губ жажду, сказочность зимы…
в картину целостную нашей
любви, где растворились мы.
Строка,
с наклоном дерзким вправо,
пускай безудержно бежит,
вполне воспользуется правом
пусть необузданная жизнь
на ласки тратить, не жалея,
часы оставшиеся ей!
Чтоб ближе быть к твоим коленям,
я вырвусь из любых сетей,
ладони гладить буду или
слова признания шептать,
и целовать узоры линий,
хмелея нежностью опять.
Одной твоей улыбки ради
способен веселить, как шут…
но если потянусь к тетради,
ты с грустью не смотри, прошу.
В стихах тепло хранится сердца,
и каждый слог — тобой крылат!
Чтоб и потом могла согреться
любовью, что во мне жила…