я вырос во дворе хрущёвки,
в сыром простуженном подвале,
где с мамой перезимовали,
вписавшись как-то на ночёвку.
я помню мамино дыханье,
язык шершавый, шерсть густую.
её, практически святую,
убили заражённой дрянью
какие-то чужие боги
(не те, в которых верил с детства),
они используют спецсредства,
они страшны и быстроноги.
я убежал в разгаре драмы,
потом ютился на заброшке,