Человеческая жизнь редко идет по прямой. Откровенно говоря, я не могу себе представить человека, который не меняется с годами.

Наша жизнь — как дорога. На ней много поворотов, холмов, оврагов. Даже паромы есть, леса, серпантины. А знаете что это значит? Что мы не видим не только того, что впереди, но и того, что сзади.

Вам кажется, что вы видите свое прошлое? Чушь. Вы его помните. Причем только эмоционально. Вы — это уже не тот вы, что был 20 лет назад. То был другой человек, и он умер. Он жил другими мечтами. Он верил в другие идеалы. Он дружил с другими людьми. Он мир видел иначе, чем вы. Он никогда бы не поверил в то, что стал вами.

И вся наша память работает только в рамках общности. Если есть общие детали. Тот же дом. Тот же друг. Та же работа или хобби. За них мы цепляемся. Через них помним, видим тот участок дороги, что остался за спиной. И всё. Если вы сменили место жительства, хобби, друзей, жену, работу — пройдет несколько лет, и это уже не вы.

У вас тот же голос, улыбка, моторика. Но тот человек умер, а вы родились из его праха. В чем-то лучше, в чем-то хуже. Но вы — не он. Представьте себя маленького рядом с собой сейчас. Как бы вы смотрели на себя? От ребенка нас отделяет вечность блужданий по дорогам. Кроме цвета глаз и любви к родителям, вас больше ничего не роднит.

Увы, даже своих детей мы видим по-разному. Мы эмоционально помним их рождение, их первые шаги, но всегда воспринимаем их такими, какие они сейчас. Сначала карапузами, потом улыбчивыми детьми, потом капризными подростками, потом молодыми полными сил людьми, потом — дядями и тетями с брюшком, лысиной. Но никогда не целиком.

И родителей мы помним сначала как милых гигантов, потом как надежных учителей, вредных тиранов, добрую поддержку, родных стариков. Но не целиком.

Потому что нет этого целиком. Потому что мы все проживаем десятки жизней, не замечая этого. Милый мальчик становится жестоким убийцей, а взбалмошный хулиган — священником или меценатом. И это разные люди.

Каждый новый поворот в нашей жизни — смерть старого «я» и рождение нового. Это не резко происходит, это как смена времен года. Каждый день все холоднее и холоднее, но по чуть-чуть. Но вот вы уже не можете понять, как это можно в плавках и шлепках бежать к воде. Вы стоите в шубе, и у вас другие цели, планы, желания. Вода не вызывает экстаза, хотя это та же река.

На днях я вспомнил себя — ребенка. И понял, что не вспомнил. Что я-ребенок остался так безнадежно далеко, что уже не могу понять, почему я писал стихи, за что влюблялся, зачем играл. Кто тот я? Тот я для меня стал более чужим, чем коллега по работе. Просто я каким-то чудом сохранил образы и эмоции двадцатипятилетней давности. Это как открыть чужой фотоальбом — вроде видишь улыбающегося ребенка, а что вызвало улыбку — не знаешь.

Увы нам. Мы не просто смертны. Мы непрерывно смертны. И даже не знаешь, какой смерти бояться больше — той, что убивает навсегда, или той, что оставляет тебе-будущему часть твоих эмоций…

Почему нам так дороги родители? Думаете просто из-за любви к ним в силу потомственности? Нет, для эволюции это невыгодно. Мы любим их и ценим из-за того, что они — это якорь, который идет с нами с рождения. Мы цепляемся за ориентир, маяк, который не позволяет нам забыть себя.

И нам нужно в жизни больше, максимально больше маяков. Чтобы прикосновение к каждому, чтобы любой взгляд порождали связь, чтобы быть целее, чтобы реже умирать.