Истины, содержащиеся в религиозных учениях, все равно настолько искажены и систематически перелицованы, что масса людей не может признать в них правду. Это тот же самый случай, как когда мы рассказываем ребенку, что новорожденных приносит аист. Здесь мы тоже говорим истину в символическом облачении. Ибо знаем, что означает эта большая птица. Но ребенок этого не знает, он улавливает только момент искажения, считает себя обманутым, и мы знаем, как часто его недоверие к взрослым и его строптивость бывают связаны как раз с таким его впечатлением. Мы пришли к убеждению, что лучше прекратить манипулирование символическими масками истины и не отказывать ребенку в знании реальных обстоятельств, применительно к ступени его интеллектуального развития.

_____________________Зигмунд Фрейд

Отчётливо помню этот апрельский вечер 1977 года, когда наша семья, шесть человек, катила на ГАЗ-21 небесно-голубого цвета по широкому проспекту имени Ленина, ярко освещённого фонарями и цветными лампочками, передающими своим свечением всевозможные орнаменты и лозунги. Мы возвращались из кинотеатра «Чайка» после просмотра мексиканского фильма «Грибной человек».

За рулем сидел папа, а рядом с ним, на переднем сиденье, — мама. Они о чем-то беседовали. Мы, четверо детей, сидели на заднем сидении: я упирался плечом в заднюю левую дверь машины, а самая старшая сестра, Фарида, — в заднюю правую дверь, между нами расположились Шахиня и Бабур. Мои старшие сестры и брат были под впечатлением фильма и живо его обсуждали. Мама, заметив, что я молчу, спросила: «Джангир, тебе фильм понравился?» — «Нет, мама» — ответил я. Я очень был расстроен неожиданным финалом фильма: героиня, которая мне очень понравилась, была загрызена на смерть собственной пантерой, а ее любимый человек, на нее наплевав, почему-то раздевшись донага, уходит к водопаду. Ну, то были мои детские впечатления, а было мне на тот момент без малого семь лет. Я был тогда еще детсадовцем.

Пока я думал о своем, вся семья плавно перешла от обсуждения фильма к обсуждению того, как мы, Фарида, Шахиня, Бобур и, разумеется, я, появились на свет. Оказывается, Фариду родители нашли в капусте, Шахиню — под кустами чайной розы, Бобура — в винограднике, а меня, оказывается, в клюве принес аист. Я, естественно, не верил в эту ересь, сказав сакраментальные для слуха моих родителей слова: «Да знаю я, откуда берутся дети. И аисты, и капуста, и виноградник, и роза здесь ни причем!» — «И откуда ты взялся?» — спросил отец. Подумав, я сказал: «Из живота мамы я взялся. Вот, откуда!» Мои слова развеселили родителей. А пока надо мной все потешались, я думал о том, что мои родители меня то и не знают хорошо; думают, что я маленький, не догадываюсь, почему мужчина и женщина друг с другом делают «это», чтобы потом появлялись дети. «Это» как раз и называется любовью. И вот, благодаря любви появился я, появились мои сестры и брат, да и вообще все дети на земле появляются, благодаря любви. Именно любовь является причиной нашего появления!

Я сидел тихо в машине и вспоминал о своей бывшей любви, думая о том, как сближение приводит и к отталкиванию; ничто не вечно под луной — даже любовь…

***

За окном светит жирная круглая луна, призывая бодрствовать. Но маленькие существа спят в своих кроватках: видят десятый сон, посапывают курносыми носиками, ворочаются с боку на бок, причмокивают.

Не спят лишь два малыша: он и она. Почему-то именно этим двоим не спится. Что, бесстыжая луна призывает именно их?

Она высовывает свою ручку из-под одеяльца и дотрагивается до его ступни — как раз его ступня ближе всего к ней. Их разделяет узкий проход между койками. В темноте он различил ее силуэт и почему-то почувствовал ее улыбку. Ему было приятно ее прикосновение. Он сделал тоже самое и с ее пяткой, которую она специально высунула из-под одеяльца. Они поглаживали друг другу пятки, отчего им было очень приятно. Спустя несколько минут ей показалось и этого мало. Она встала, потихонечку взяла его за руку, и на цыпочках повела его в умывальную комнату.

Они стояли друг против друга. Оба в трусиках: она в розовеньких, а он в горошек. Она жестом дала ему знать, чтобы он стянул с себя трусишки. Видимо, хотела в чем-то убедиться. Убедившись, она тоже стянула трусики и села на пол. Он тоже. Оба сидели на полу, друг друга разглядывая. Она легла на пол и взглядом призвала его к себе. Он опустился над нею так, как он это видел в кино. Но он не знал, что просто так нельзя ложиться на девочку — надо находиться над партнершей так, чтобы ей было легче двигаться и дышать; он же ее просто придавливал тяжестью своего веса. Но она делала вид, что ее это не беспокоит.

Они так лежали с минуту, пока не скрипнула дверь в умывальную. Из-за двери, снизу, показалась голова мальчика с русыми волосами, а на лице этой головы сияла гадкая ухмылка. Это был однояйцевый близнец девочки. Мальчик пригрозил кулачком братцу. Тот растворился во тьме спальни, забрав с собой и свою гадкую ухмылку.
И все же, у мальчика остался неприятный осадок в душе; у него пропало всякое желание находиться наедине с этой девочкой. Он встал, натянул труселя, покинул умывальную комнату, оставив в одиночестве свою уже бывшую.

Шли дни, мальчик сторонился девочки, избегая ее грустного взгляда. Проходили недели, мальчик все больше был поглощен своими мыслями; девочка же и вовсе перестала его интересовать. А месяц спустя, мальчик, навсегда покидая детсад, скажет: «Прощай!». И было не совсем ясно, с кем прощался мальчик: с девочкой, с детсадом или с детством.

Мальчику уже семь лет, а это — первая веха в становлении личности; без малого, мальчик уже школьник!..

Ташкент,
24 февраля, 2021 года