Он жил, чтоб писать.
Жаль, рука как чужая не слушалась, с трудом выводилась буква за буквой. Его можно назвать отшельником. Когда-то были и семья, и дети. Все бросили его. Начав свои труды, он уже не мог остановиться, да и не в его власти это было. Мысль всё больше и дальше погружала его в размышления о жизни всего. Азарт? Смысл жизни? Карма? Чья сила вела его?
Но люди не платили за это деньги.
Он забывал поесть, его тяготила всякая необходимость, которая отвлекала от мысли. Ненасытная жажда гнала и звала его в лабиринты, тупики, в смертоносные провалы, в непокорные небеса. Вот-вот мозг осознает истину. Надо писать, записанные слова были единственной объективной реальностью для него, видимой мыслью. Творец жил своим творением, а творение - это же он сам и есть. Это был его мир. Блуждающий разум оставлял свои следы на бумаге, чтоб и сквозь бред, отыскать дорогу домой — к себе.
Неподвижный, он смотрел, как догорали дровишки в печи… Вдруг он встрепенулся, на него нахлынули с невероятной силой новые ощущения. Сквозь него стремительно неслось само Время. Параллельность пространства мчалась в одну точку. Нет!!! Он не умрёт, пока не поймёт, пока не закончит свой труд, пока… Свет!!! Свет ночи. Он видел всё! Мысль рождалась сама, звучала отчётливо и ярко. Мысль пульсировала. Она была везде. Надо только успевать осознать, ухватить суть. Это случилось. Счастье озарения. Он понял всё. О! Как прекрасно!!! На вершине. Он свободен!!! Он сам лучился светом.
…в печи тлел огонь… Дом остывал. Пальцы дряхлых рук онемели, так и не записав то, что он уже знал. И ещё. Он понял, что люди не должны это знать. Люди должны знать ровно столько, сколько заслуживают. Приговор данности.
…душа его отлетала… ещё тлели в печи листочки его рукописи… надо просто желать, очень сильно хотеть, и знание приходит само, как озарение… без усилий… без жертв… скитаний…лишений. Само.
…это была последняя мысль его прошлого или первая его будущего… не знаю.
Ночь была ночью. Солнце начнёт свой обычный день. Родится новое поколение людей. Природа знает, что надо делать. Она же наш творец, а мы её творение, и мы — она сама и есть.
Бесконечность не спешит.