C2H5OH
Невозможно знать мнение
величайшего существа,
в оценке поступка человека.
Удивительно было то, что биохимические изменения происходили не только на уроках химии, но в развивающихся нейроклеточках умов 9-иклассников. Процессы дистилляции воды, освобождения её от всего лишнего, трансформировались в их волосатых и лысых головах в высвобождении их тел и души и из порочного, на их взгляд, неровного круга жизневорота, постоянно неменяющегося серо-черного дня.
Утром. В школу. Встать. Умыться. Идти. Слово «НАДО» — било молотом прямо в мозжечок, стучало там колотушками там-тами, крутило бедрами красивых негритянок, унося к яблоку порочного древа Адама и Евы, оно трещало и ныло и все время двигалось к «НЕ». Там, в школе, НАДО изображать из себя человека, который дома учил уроки. Потом получив тройки и двойки, выводить их различными химическим растворами и гордиться перед родителями своей функциональностью бесподобного и гениального ученика-химика. Поддельные банкноты отдыхали перед подлинностью линий красных чернил и факсимиле классного руководителя, теперь почему-то ставившего за поведение только пятерки и никогда не вызывающего родителей в школу, так как эти записи таинственно исчезали из дневников. Научившись этим мелким химическим тонкостям, людям, уже, имеющим волосатые пушки над верхней губой, хотелось покорения химического мира, ставшим им, товарища Менделеева.
Изыскав крайние возможности найти точные идентичные красные чернила, Дима и Петя рисовали себе пятерки, а подпись учителей была точной копией известного фальшивомонетчика, умело подделывающего в наше время 1-тысячные и 5-тысячные купюры и другие currency". Если их не брал и не берет банкомат или банк, то их смело можно отдать на рынке, в магазине, в деревне многочисленным слепым бабушкам, выращивающим капусту и картошку, из которых, в основном и состояла современная русская деревня. Правда были еще чукчи, — но это вопрос отдельный. «Специально уполномоченный рынок» во-время, каким-то образом ухитрялся все время сдавать «почтиденьги» в Банк, который назвали Регулятором. Это слово вырывало с корнем мозги всем финансовым структурам, так как Регулятор мог их каким-то образом отрегулировать. Итак мы умножаем «почтиденьгами», постоянно, рублевую денежную массу, увеличивая платежеспособность населения и повышая их уверенность в завтрашнем дне накопленным капиталом, «почтиимуществом», так как оно может быть отобрано людьми в форме. Оно же все более и чаще облагается различного рода налогами государством — это такая властно-политическая организация, защищенным танками и пулеметами, застланная грузами 200 и 300, специальным аппаратом управления и принуждения, а также само по себе саморегулирующей системой, называемой «историей», устанавливающая правовой порядок на определённой выбранной им территории тогда, когда надо и не надо, и знать или предугадать ничего невозможно.
Лица Пети Димы были, как всегда, очень наглядно взлохмачено встревожены, и, почти всегда выглядели утром, да и днем тоже — одинаково: взъерошенное волосы, почищенные порошком — «аля СССР», зубы, нежелание идти в трехэтажный казенный дом, с придуманной каким то великим чиновником, от образования — «СРЕДНЯЯ Школа № 1334578» — что вызывало идентичное восприятие классному учреждению УИН, как и пионерские лагеря и детские дома. Что конечно же и означало, что в этой школе, непременно должны и обязаны учиться чему-то. И слово «учиться» превращалось в наказание без Суда и следствия, сроком на 8 лет минимум, общего режима, с соблюдением формы одежды и обуви и носков с чулками, и ношения специальных трусов на физкультуре.
Среднего ума дети и люди должны были ходить в среднюю школу, при этом ни у кого не вызывало сомнения в необходимости этого действия, кроме 2-х «начинающихся ученых химиков-ботаников». В то же время будущие и настоящие учащиеся были обязаны иметь родителей, важно было их телосложение для физкультуры и их продолжительность жизни людей, зачавших их. Все эти средние люди, непременно должны проживать где-то рядом, со средней длины, расстояния от школы. Все должно быть средне, никто не должен и не мог воспрепятствовать утвержденным свыше авторитетам в литературе и искусстве, истории, химии, и конечно непременным атрибутом было знание о наркотических средствах и о том, что Чарльз Дарвин точно не ошибался, что мы — животные. Никто не мог сказать свое мнение, иначе он подлежал уничтожению, путем «пыток» родителей на так называемых «классных» собраниях. Классных это не «Class Mersedes Benz», — это от понимания важного. Классность была и в самом понятии «Класс», так как они подразделялись условно-конфиденциально на специальные символы из кириллического Алфавита. Начинались классы, как правило — «А», там учились средние лучшие, от более менее не бедных, в «Б» — средние не совсем лучшие, но уже почти нищие, был и «В» — там были ниже средние — нищета и возможно — пьянь, ну и так далее. Итак когда проходило классное собрание, то родителей пытали, почти, как на дыбе, забывая о средней школьной программе. Стоял вой мамаш и басы папаш, когда их вздыбливали словами и заставляли говорить, что они выпорют своих детей кожаными ремнями с матросскими бляхами.
Итак, — говорил мягко вежливо, будто раскрывающийся весенний тюльпан, Классный, «The class» руководитель, — надо сдать деньги. При слове сдать, у него или у нее на лице появлялась некая лукавя улыбка, которую никогда бы не смог передать Леонардо да Винчи, его Мадонной, она была не так загадочна, как это загадочное лицо руководителя, постоянно говорившего — «необходимо сдать». Иногда у некоторых родителей мелькала мысль, — а может все-таки: — надо сдать кровь. Нет, нет, нет — опять деньги. Существовал родительский комитет, который тратил или не контролировал расходы собранных со средних родителей деньги. Куда они девались — неизвестно даже «Адонаи», так как его и так замечали всякими безнравственными православными просьбами/прибаутками — дай Бог, Аминь, помоги ему Господи, Боже дай денег и помилуй и так далее… что недвусмысленно напоминало, что-то типа, ну если получится, то это Бог дал… Или не дал… Тут мы сделаем остановку в своих рассуждениях… об этом сложном и всегда оспариваемым веками людьми осознании понятия Божества или Божеств — кто же Бог. Так как одна большая часть говорила, что это Иисус, иудеи же не признавали его, а буддисты вообще не знали христианства. В тоже время ислам говорил, говорил, что Иисус — это пророк Мохамед и так далее. Вырезанные из сознания адвентисты, пятидесятники, евангелисты и англикане с саентологами был вне закона, так как нарушали общий смысл поклонения.
СРЕДНИЕ же — это такие, переступившие грань среднего, — это такие человечки, в черно-сереньких формах, зубрившие программные миниатюры министерства народного образования. То, что оно было действительно народным, в этом сомнений не было. Так как по статистике средние школы давали всегда и почти всем то, что мы называем документом об образовании, или такой бумагой, которую всегда требовали при приеме на работу, в дальнейшем. При этом уровень знаний был не важен, он был абсурден, важно было, как умело вылизывались задние проходы руководителей, как чисто, красиво и умело.
Итак, начался урок химии. Дима и Петя, первый раз, слушали и внимательно изучали процесс дистилляции воды от разного рода примесей, при чём, они четко понимали, для чего им это нужно…
Дима, — вот они бутылочки, вот здесь, смотри, тихим шепотом пролепетал он Пете. Петю в это время трясло — они в первый раз, в своей жизни, брали, в безвозмездную и бесконечную аренду, с возможной постепенной отдачей, дистилляционные приборы. Сейчас так берут кредиты всякие компании на строительство неважно чего, при этом необязательно постепенная отдача, так как они, средства, иногда шли из Регулятора.
Нежно и бережно упаковав их в сумки, взятые из дома они отнесли это Диме. В это время у Пети на антресоли, уже 2 недели стояли три трёхлитровых банки с темноватой жидкостью внутри и надетыми на них резиновыми перчатками.
— Слышь, Димка, вроде бы уже готовы, смотри, пузатые стали, сказал Петя, пригласив Диму к себе домой.
— Да, классно, а твои предки знают?, — смущенно понимая глупость своего вопроса, промычал Дима
— Ты чего, упал с Луны недавно, и при этом летел без скафандра, — засмеялся весело щуря смешливые глаза, ресницами, Петя.
— Давай подождем еще пару дней. Перчатки должны стать такими, ну как будто руки богатыря Илья-Муромца, тогда мы сможем начать процесс. Главное, — при этом Дима слез с лестницы на настоящий дубовый паркет, встал поперек узкого коридора, главное, опять задумался, — главное, чтобы получилось — вот.
— Молодец, ты Димка, вернее мы. Ведь, если бы не Менделеев и средняя школа, то процесс аренды был бы невозможен. Хорошее совпадение этих 2-х событийных моментов, жизнь Менделеева и создание СРЕДНЕЙ школы, Петя глубоко задумался в будущее, потягивая носом само будущее — ну это, как залог в Банке или поручительство главного акционера Банка. Пошли, сказал он Димке.
Они вышли на улицу, была уже 2-я четверть. Деление года на четверти ну никак не укладывалось в их головах, и почему это четверти?! Надо было делить год на 8 частей, как минимум и называть осьмушки, но при этом каникулы или отпуск казенного учащегося должен длиться не менее 1 недели, а в летний отпуск всех бы отправляли в Сибирь, чтобы строить дороги или собирать картошку. Их фантазии уходили все дальше и дальше и сев на автобус, вместо урока труда, что самом по себе слово «труд» — было явным аллергеном, так как не могло быть урока «труда» у животных, так как по Дарвину все люди — звери. Звери не трудятся — подумали Дима и Петя, усевшись на покосившиеся в условно бесплатном автобусе стульчики.
Так, а вот и кинотеатр. Дима и Петя решили посмотреть сразу все фильмы, и вернуться домой усталыми, сказав, что были на «продленке». Обдумывая эту фразу или этот образ надо заметить, что «продленка» не продлевала жизнь, она ничего не продлевала, но называлась почему-то «продленкой». Дима же с Петей, ну, как в учреждении УИН, называли ее «подлянкой», так как вместо нахождения на свободе, они должны были торчать в казенном учреждении и, условно, отмывать или отскрёбывать плевки, жвачку от линолеума, или тереть его от всякого рода иероглифов, непуританского назначения.
Прошло немного времени. Резиновые перчатки зеленого цвета на банка в антресоли, о которых не знал даже Тутанхамон, стали такими большими, что готовы были лопнуть окончательно и бесповоротно, чего допустить ни в коем случае нельзя, так как в этом случае запах браги на стибренном у родителей сахаре распространился бы на всю округу и возможно пришли бы гости в кокардах и погонах в форме синего цвета, так как браговарение тогда наказывалось нахождением в УИН.
Итак все было готово, Дима и Петя назначили для этого вторник. Предварительно были куплены такие красной упаковки, пельмени пару пачек, сметана, банка огурцов. Дима и Петя не курили, чем и гордились. Весь процесс занимал не так много времени, так Дима с Петей были прилежными учениками и четко знали, как поставить штатив, куда прикрутить трубочки и куда будет капать «слеза», которую они должны будут заливать в отверстия своих нелужёных горл.
Приспособив всё у Димы дома, как только серые школьники ушли в среднюю школу, а родители в непонятную работу, где они все время что-то брали и «носили» домой. При этом слово принести означало не украсть, а что-то такое архаически-культурное, из разряда хобби, но такого яркого-яркого, как сегодня компьютерные игры и не оторваться, все время носишь и носишь и неважно что. Учителя — карандаши, строители — кирпичи, маляры — краску, банкиры — деньги. Ну, а Петя уже притащил пару банок с перчатками к Диме. В небольшую колбу, этак грамм 500, налили темноватую жидкость, вкусно пахнущую брагой, чем собственно она и была. Вода закипела и пар медленно стал подниматься по трубкам, охлаждаясь и отсоединяюсь в спирт.
— Первая, вскрикнул Димка, при этом влажней его рук были только влажные салфетки, смоченные в морской воде. В это время пельмени уже булькали, тарелки стояли с ложками наготове, сметана заигрывала своим видом с ними.
— Будем ждать, чтобы остыла? — спросил Петя, когда накапала вторая 75-граммовая рюмочка
— Давай, — задумчиво сказал Дима, при этом, тут же выпалив, чего ждать то, выдохнется.
Усевшись за кухонным столиком СССР, поставив тарелки, забыв, что есть школа и школьники и народное образование, вместе с министром, они тупо смотрели на остывающие пельмени, огурчики и стаканчики. Химический процесс был закончен, удовольствие частично получено.
— Будем, сказал Дима, приподняв свой теплый напиток для чоканья
— Будем здоровы, Петя и дай нам Бог (тут что-то странное произошло с Димой, он поперхнулся), и поправился слава партии и Комсомольской пионерии с октябрятами.
Они выпили, пельмени витали и влетали, как у Гоголя в Диканьке, в них, смазываясь сметаной, жизнь стала розовой, захотелось жить, петь и изучать и дальше химические процессы, приносящие такое колоссальное удовольствие. Куда-то все поплыло…
2015 10 03
SCHE
*УИН — учреждение исправительно-наказательное