Из умерших знакомых
уже собрался город.
Весь мир — шагни из дома —
надгробьями исколот.
А птичий мир хлопочет,
и утро наступает,
и сердце счастья хочет,
а как достичь — не знает.
Эпоха округленья,
эпоха сожаленья,
прохладного мгновенья,
равнинного теченья.
А всё томят — хоть тресни —
и до сих пор не скисли
неспевшиеся песни,
зашторенные мысли.
Нет внятного ответа:
частица счастья, мука? -
дни внутреннего света
и прирученья звука?
Дыши простор огромный,
подольше будьте, люди —
кого я знал и помнил,
и кто меня забудет.