За каждой ночью — день.
За каждой грустью — свет.
Зачеркнуты слова —
но стерпит все бумага.
И знаешь, ничего
на этом свете нет,
что не смогла б принять,
простив, душа-бродяга.
Пусть, допито вино
и смолкнет разговор,
и ритмами сердец,
давно звучать устали.
Пусть, каждый — о своем,
и красок перебор,
а нервы — что струна —
да, только, не из стали.
И ты не скажешь «да»,
и я не брошу «нет»,
и в спорах до утра
мы не отыщем истин.
И может быть давно
не важен мой ответ,
когда иной расклад,
наверное, не мыслим.
Я не возьму билет,
ты не придешь к метро
и не отторгнет, нет,
нас суета вокзала.
И светофор в пути
нам не моргнет хитрО,
и не начнется спор,
о том и сем, сначала.
Пусть, загрустят зимой
немые города,
в которых ты и я —
навеки друг без друга.
На девственном снегу
напишешь: «НИКОГДА»,
но надпись заметет,
разбушевавшись, вьюга.
А после — будет день,
а, может, просто ось,
сместившись у земли,
сменила полюс счастья.
«Дела мои, — ну так, —
Идут, то вкривь, то вкось».
И новый разговор нас увлечет в объятья.