— Хороший ты человек, Тевль, хоть и еврей.
— Ваше благородие, кому-то надо быть евреем. Уж лучше я, чем вы…
Григорий Горин. «Поминальная молитва»
Это была последняя и лучшая его роль. Единственное оправдание невыхода актера на сцену — смерть…
27 лет назад, 29 января 1994 года, остановилось большое доброе сердце Евгения Павловича Леонова. Ему было 67 лет. Вечером того рокового дня в Москве в Ленкоме должен был состояться спектакль «Поминальная молитва» с Леоновым в роли мудрого Тевье-молочника. Когда зрителям объявили, что спектакль не состоится из-за смерти актера, ни один из них не сдал свой билет. Из ближайшего храма принесли свечи, и народ весь вечер простоял с ними у театра…
Счастье — это когда утром хочется на работу, а вечером — домой. (фильм «33″)
Для кого-то Б-г на небе, а для кого-то — в собственном сердце. И этот Б-г в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня. Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям. („Я Леоновым не стал, я Леоновым родился“, Известия)
Через всю мою жизнь, как и через жизнь каждого человека, прошло столько лиц, людей… С кем-то сталкивался ближе, а с кем-то просто ехал в машине со съёмок. Но ведь каждый человек, если заглянуть ему в глаза, это целый мир. Будь восприимчив к этим мирам. Здесь начало искусства. („Письма сыну“)
Рабочий день у меня ненормированный. Порядка нету. От этого характер нервный, тяжелый для окружающих. Всё молчу. Молчу, когда надо говорить. Когда не надо, несу чушь. (фильм „Длинное, длинное дело“)
Мне лично почему-то кажется, что сама по себе политика — дело чистое. А вот насчёт людей, которые ее делают — тут надо разговаривать. (из последнего интервью, 1993 г.)
Вообще-то, я думаю, совсем неспособных к добру людей нет. Бывает, что человек ожесточился, и ему кажется, что в его душе нет места для доброты, но это ошибка, это временно: не совершая добрых дел, человек чувствует себя неуютно в этом мире. (из Письма сыну»)
Страх — это еще не слабость. Вот если страх заставляет тебя отступить, если ты бережешь свои силы и в результате уменьшаешься сам — это слабость. («Письма сыну»)
А чтобы знать жизнь — надо жить. Не беречь себя от конфликтов своих и чужих, не бояться опасности, риска, не искать пути полегче, не бежать от ответственности, не думать, что твоя хата с краю и что ветры времени тебя не коснутся. («Письма сыну»)
Есть ли в твоей жизни человек, перед которым ты не боишься быть маленьким, глупым, безоружным, во всей наготе своего откровения? Этот человек и есть твоя защита. («Письма сыну»)
Тишина — это какое-то особое состояние мира и человеческой души. Мне кажется, мы себя чувствуем частичкой природы, каплей океана в тишине только. Вне тишины нельзя понять красоту. («Письма сыну»)
Говорят, сейчас другое время. Другой Б-г. Другая нравственность. Другая Правда. Но в том-то и дело, что Другого Б-га не бывает. И другой нравственности не бывает. И другой Правды. Всё затоптать нельзя. Особенно в искусстве. (из последнего интервью, 1993 г.)