Сегодня вспомнила притчу, которую мне рассказал один старый человек.
Я тогда только переехала в чужую страну, диплом о высшем образовании здесь никого не интересовал, даже то, что я вполне хорошо говорила на их языке, но пособия в какой-то момент заканчиваются, и надо зарабатывать, чтобы платить за жильё, коммунальные услуги и просто жить. Поблизости с жильем, которое я снимала, было «кафенио», как это здесь называют, небольшое заведение в котором подают кофе из турки, узо с закусками, вино на разлив. Завсегдатаями были местные старички, играющие целый день в нарды или в карты на мелочь. Любая моя оплошность вызывала негодование, либо смех большинства, и это меня очень обижало, я дулась или грубила. Хозяин заведения был преклонных лет и всё разруливал, ссылаясь на мою неосведомлённость в обычаях и культуре местного населения. Это меня раздражало ещё больше. Как-то после закрытия он попросил меня не уходить и составить ему компанию за стаканчиком вина. Мы сели под огромным эвкалиптом и он стал рассказывать мне о своей жизни: об оккупации Салоник нацистами, о Гражданской войне, которая была сразу после победы над фашизмом, о его родителях, которые во время геноцида бежали из Турции, о том, как и с каким пренебрежением к ним относились свои же по национальности люди, только потому, что им пришлось оставить свой дом где-то там далеко.
— И ещё! — сказал он, — я был молод, как и ты, строптив, так как закончил в Измире институт, а тут выгребал помойные ямы, но моя мать каждый вечер рассказывала мне и моим братьям одну притчу.

— Жил в ауле Осёл, был он во владении Али-Паши, каждый раз, когда Али-Паша отправлялся в город, Осла наряжали в парчовую накидку, вешали украшенную камнями узду, и он гордо вышагивал по улице. Проезжая мимо дома крестьянина, где паслась породистая, но очень измождённая от работы Лошадь, Осёл начинал хвалиться:
— Посмотри на меня, как я хорошо одет, как блестит от хорошего сена моя шерсть, как красива моя узда! А ты? Ты грязное, худое и никчемное создание!
На что Лошадь ни разу не произнесла ни слова ему в ответ. Так происходило изо дня в день, как бы ни хвалился Осёл, как бы ни оскорблял, Лошадь молчала и делала свою работу!
Прошли годы, Осёл постарел, и Али-Паша выгнал его из дома. Блуждая и ничего не евши долгое время, он пришёл к дому Лошади и, увидев охапку сена, встал, не решаясь подойти, тогда Лошадь сказала:
— Вижу, ты голоден, заходи, отведай.
— Как ты можешь так хорошо ко мне относиться? Ведь я столько лет оскорблял тебя?
— Я не обижаюсь, — ответила Лошадь, — я же понимаю, что ты родился Ослом, ни парча, ни дорогая с камнями узда не сделают из тебя лошадь.