В ночь на субботу
оказался в незнакомой квартире,
на незнакомой кухне
с малознакомомыми людьми.
И вот в половине четвертого,
когда все разошлись,
когда на столе побоище
между грязными тарелками
и пустыми стаканами,
смотрю на хозяина квартиры —
крепкого мужчину с волевым лицом.
Он то ли военный,
то ли силовик —
из тех, что не говорят о месте приписки
и молчат о погонах.
Мертвецки пьяные глаза
и пересохшие губы,
которые он постоянно облизывает:
Я думал, что готов ко всему.
Могу пробежать десятку,
выжить в лесу с одним ножом.
Я готов, понимаешь?
Я ведь могу и с парашютом,
могу управлять всем,
что движется и не движется.
Я готов. Понимаешь, меня учили.
Любое оружие… Любое.
Да и без оружия тоже.
Я думал все могу, я готов.

Он замолкает,
чтоб замахнуть еще одну без закуски
и продолжает:
А потом я приезжаю из…
Это неважно.
Важно, что в хате никого
и записка —
ухожу, не могу, не ищи.
Прощай…
И оказалось, я не готов.
Совсем, бл…
Что мне делать со всей этой
пустотой и бессмысленностью?
Я не готов.
Скажи мне, что делать?
Ты же, вроде, из умников.
Писатель, поэт или кто там ещё?

И я не готов отвечать,
ведь за верный ответ
он точно сломает мне нос.
Но выдыхаю и говорю:
Жить. Просто жить,
потому что никто не готов.

Алекс Брут