Мир продолжает меняться: скумбрии против сардин,
ночью — минус двенадцать, утром же — плюс один,
минус двенадцать апостолов в карты на интерес,
по лбу стучали и по столу, но только один — воскрес.

Вишня цвести раздумала: чем ей цвести и по ком,
сочи, одесса, юрмала — всюду сплошной дурдом,
кашляет, врёт, извиняется бывший главврач зимы,
это не мир — меняется, это свихнулись — мы.

Нам не прочесть верительных грамот в своих гробах,
в бутиках для смирительных трусиков и рубах,
счастье стреляет пробкою, чтобы попасть с трудом —
в юность с чудесной попкою, в старость с беззубым ртом.
… показать весь текст …

Этот ангел — мне родня,
за спиною крылья прячет.
Сплю. Он смотрит на меня,
улыбается и плачет.

А над ним горит звезда —
безучастная обитель.
И отныне — навсегда
этот ангел — мой хранитель.

От несчастий и стихов,
от заслуженных регалий,
от любви и дураков
он меня оберегает.
… показать весь текст …

Пора открыть осеннюю канистру,
и лету объявить переучёт,
рояль в кустах съедает пианистку —
и по аллеям музыка течёт.

Она течёт, темна и нелюдима,
отравленная нежностью на треть,
и мы с тобой вдыхаем запах дыма,
заходим в парк и начинаем тлеть.

Твоё молчанье светится молитвой
о городе из воска и сукна,
где мы с тобой, расписанные бритвой,
ещё видны в малевиче окна.

Ты не бойся, боль уходит — у неё полно игрушек,
ну, а мы почти сломались — не сигналим, не юлим.
Это значит — к нам вернутся наши проданные души,
всю оставшуюся вечность по душам поговорим.

Выпьем крымского сухого, морем лёгкие проветрим,
из смирительных рубашек — паруса соорудим…
Ничего, что кто-то третий в небесах следит за этим,
ты не бойся — он не лишний, он сопутствует двоим…

И однажды, плененному эллину говорит колорад-иудей:
«Я тебя не прощаю, но все же — беги до хаты,
расскажи матерям ахейским, как крошили мы их детей,
как мы любим такие греческие салаты.
Расскажи отцам, что война миров, языков, идей —
превратилась в фарс и в аннексию территорий,
вот тебе на дорожку — шашлык и водка из снегирей,
вот тебе поджопник, Геракл, или как там тебя, Григорий…»
…За оливковой рощей — шахтерский аид в огне,
и восходит двойное солнце без балаклавы,
перемирию — десять лет; это…
… показать весь текст …