Случилось это в далеких 80-х, когда обычные стационарные телефоны не в каждой квартире были, а уж о сотовых вообще речь не шла.

Стоял февраль. Кстати, и зимы тогда были другие, никаких там оттепелей неожиданных, февраль — значит февраль! Холод, воющие вьюги, затянутое тучами небо и много снега, все, как положено. Особенно в суровых уральских краях февралю положено быть именно таким…

*****
Бабушка с внучкой ехали из города на восьмичасовой электричке.

Все в этой семье было до странного наоборот. «Бабушка», высокая статная женщина пятидесяти лет, жила в городе, имела там небольшую квартиру и хорошую должность старшего экономиста в огромном трамвайно-троллейбусном депо. Так что, «бабушкой» она была исключительно для своей внучки Танечки, а для остальных — Ольга Сергеевна.

А вот ее единственная дочь Светлана перебралась с мужем в деревню в сорока километрах от города. И сменила элегантное пальто на телогрейку, а работу диспетчера в том же депо — на работу по хозяйству, которой в деревне всегда в достатке.

— Ну, перебрались, и ладно, надолго ли… — рассуждала Ольга Сергеевна, — а ребенок ходит в отличный садик (при том же депо), и пусть ходит! А вдруг надоест вам в деревне? Дом продадите и в город вернетесь. А мы Танечку с места сорвем"
Так что жила внучка с бабушкой. А по пятницам садились они на электричку и ехали к родителям в гости на выходные.

Станция была малюсенькая, располагалась в лесу, в километре от их дома. Светлана ходила встречать своих с немецкой овчаркой. Телефонов, повторюсь, не было. А была договоренность — приезжали всегда на шестичасовой электричке. Но, в крайнем случае, если вдруг какие обстоятельства, была еще восьмичасовая.

В эту пятницу как раз и возникли обстоятельства. Какое-то внезапное партсобрание, которых в конце недели обычно не случалось. Сбегав за внучкой в садик, Ольга Сергеевна вернулась с ней в депо. Собрание пропускать не полагалось. Прозаседали аж до семи! Еле успели на восьмичасовую…

Светлана, сходив уже до станции к шестичасовой электричке и не встретив маму с дочкой, серьезно переживала, возможно ли будет пройти по лесу еще раз, через два часа.

Непогода крутила метель весь день, вьюжила, швыряясь колючим снегом, а к вечеру совсем обозлилась — завывала, закручивала поземку, переметая все дороги и тропки.

Светлана ходила с фонариком, но лесная тропинка еле угадывалась в его слабом лучике. Казалось, все пространство от земли до неба заполнено мечущимся в разные стороны снегом, и свет фонаря будто упирался в эту движущуюся массу. Тьма обступала со всех сторон.

Однако, у Светланы был «навигатор» — она шла след в след за старой овчаркой Мартой, которой совсем не хотелось увязнуть по шею в снегу, а потому собака двигалась точно по тропинке.

На электричке из города приехали человек пять. И все они, подняв до глаз воротники, гуськом пошли за Мартой и Светланой в деревню. А минут через десять следы, оставленные этой процессией, начисто перемело снегом…

Но, ничего не поделаешь, время подвигалось к девяти, и нужно было вновь идти на станцию. Светлана сомневалась, что они вообще приедут сегодня, завидев такую непогоду. Ну, а вдруг…

*****
А бабушка с внучкой, спешащие с собрания на вокзал, и не заметили разбушевавшейся стихии, да и, казалось, не так уж она бушевала в городе, залитом огнями и заполненном спешащими домой прохожими. Обычный февральский пятничный вечер.

Так что они благополучно уселись в электричку и помчались в непроглядную тьму пригородных деревень.

Однажды в Феврале
За окном мелькали редкие огоньки станций, но больше ничего видно не было, только размытые пятна света. Ольга Сергеевна мирно дремала, прислонив голову в меховой шапке к стене и обняв сидящую рядом Танечку. А та считала остановки, она знала их наизусть, и ждала встречу с родителями — соскучилась за неделю.

— Бабушка, просыпайся, следующая наша!
— Да я и не сплю, — встрепенулась Ольга Сергеевна, зябко вынырнув из окутавшей ее дремы.
Двери открывались буквально на минутку, так что они заранее вышли в тамбур. Пролет между станциями показался длиннее, чем обычно, но это не встревожило женщину, она еще зевала ото сна.

Наконец, состав остановился, двери открылись, и в тамбур тут же ворвалась неистовая метель, хлестанув в лицо снежной крупой. Подхватив внучку, держась за поручни и практически зажмурившись, Ольга Сергеевна, преодолев три крутые железные ступеньки, спрыгнула на перрон, засыпанный снегом. И тут же, провалившись в сугроб чуть не по пояс, поняла, что никакого перрона нет!

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»

И освещенные вагоны замелькали все быстрее и исчезли, оставив женщину с ребенком посреди леса…

*****
Светлана стояла на станции в полной растерянности — только что электричка пронеслась мимо, даже не притормозив. По их ветке следовали, конечно, «товарняки» и пассажирские поезда, но электричку легко было отличить по большим освещенным окнам. Светлана даже разглядела, что вагоны были практически пусты. Девять вечера — зимой по деревенским меркам почти ночь!

Прошло минут десять, других поездов не было, и у Светланы не осталось сомнений, что это была именно восьмичасовая электричка. Почему же она не остановилась? Такое было впервые. Потоптавшись еще немного, Светлана решила возвращаться домой, надеясь в душе, что мама с дочкой вообще решили не ехать и сидят сейчас дома за телевизором.

«А если они все же были в электричке, — думала Светлана, — что предпримет тогда мама? Скорее всего, выйдет через четыре станции в небольшом городке. Там есть вокзал, можно зайти внутрь, дождаться электричку, идущую обратно в город»

От этих размышлений Светлана разволновалась. Время позднее, холод, пурга, мама уставшая после работы, с пятилетним ребенком… Ох, лучше бы они сидели дома сейчас!

Так прошло еще минут десять. Из задумчивости Светлану вывел прогрохотавший мимо товарняк. Она уже начала замерзать, стоя вот так на одном месте. И лишь сейчас Светлана обратила внимание на собаку.

Марта сидела неподвижно, вся обратившись в слух и чутье, она смотрела в сторону уехавшей электрички. Только поджимала по очереди озябшие передние лапы.

— Что, Мартуся, ждешь? Видишь вот, не приехали. Пойдем домой, что же делать…
И Света потянула собаку за поводок. Но та и не думала следовать за хозяйкой. Она вообще не сдвинулась с места, и даже не повернулась. Только еще внимательнее вглядывалась во тьму, слегка поскуливая.

*****
Ольга Сергеевна поборола приступ паники в самом зародыше. Прежде всего, нужно было выбраться из сугроба на пути, т.к. они располагались на довольно высокой насыпи с крутыми склонами. И если скатиться вниз, то потом не взобраться!

Присутствие пятилетней Танечки, с одной стороны, осложняло дело — в полной темноте и глубоком сугробе женщина боялась выпустить ее ручку из своей, поэтому карабкаться приходилось, работая одной рукой.

Но при этом Ольга Сергеевна почувствовала, как ответственность за ребенка сжала ее в тугую пружину, не позволяя испугу просочиться с голосом наружу, а тело работало так, будто ей было вдвое меньше лет!

Внучка тоже пыхтела, отчаянно выбираясь из сугроба и пока что молчала. Но когда выбрались на пути и встали, наконец, на ноги, она затараторила звонким голосочком:

— Бабушка, что случилось? Почему мы провалились? Где мама? Она разве нас не встречает?
Ольга Сергеевна наклонилась к ребенку, чтобы ее было слышно сквозь завывания метели:

— Танюша, дядя-машинист, видимо, проехал нашу станцию. Так что давай мне свою ручку и идем.
Она натянула девочке шарф до самых глаз, чтобы защитить лицо. И они пошли по путям, на которых тоже намело уже прилично снега. Яростные порывы встречного ветра заставляли их наклоняться вперед, глаза слезились.

Особенно трудно было маленькой Танечке — она проваливалась почти по колено. Ольга Сергеевна периодически несла ее на руках, но так они двигались еще медленнее. Тогда не было пуховиков, и бабушка с внучкой, обе были в тяжелых мутоновых шубах, сильно сковывающих движения. Но и непродуваемых.

Так они шли какое-то время. Вдруг впереди показался яркий свет, он быстро приближался. Ольга Сергеевна вся подобралась, ощутив себя слаженным механизмом. Оглянувшись, она перевела Танечку на соседний путь. Но ведь не исключалось, что оттуда тоже может пойти поезд. Поэтому они сошли в сторону, сразу ухнув в глубокий снег.

Вдоль железной дороги стояли столбы, и Ольга Сергеевна прижала к одному из них Танечку, и обняла ее вместе со столбом, заслонив от грохочущего состава.

Все стихло, они снова выбрались на пути и пошли дальше. Обнимать столбы пришлось еще несколько раз, эта «ветка» была довольно оживленной. И когда сразу два поезда грохотали в полутора метрах за спиной, Ольга Сергеевна, активистка-коммунистка, поймала себя на том, что твердит слышанное в далеком детстве «Господи, спаси и сохрани!»

Вьюга стихла внезапно. Будто выключили. И в обрушившейся на них тишине женщина услышала тонкий голосок своей внучки: «Ииииии-и-и». Девочка плакала. Без всхлипов, без рыданий, тянула на одной ноте «Ииии-и-иии».

— Милая моя, ты что плачешь? Мы уже почти пришли!
На самом деле Ольга Сергеевна понятия не имела, сколько они уже прошли, как далеко увезла их электричка, прошел ли уже час или два…

— Бабушка, я боюсь, что нас съедят волки-и-и-ииии… И я никогда больше не увижу мамочку-у-у-уууу…
Ольга Сергеевна достала носовой платок и, вытирая глазки ребенку, вдруг услышала какое-то подвывание, доносившееся из темноты. Или ей показалось? И только сейчас женщина поняла, что ей тоже страшно. Очень страшно…

*****
Светлана доверяла собаке на все сто. Просто так старая овчарка не потянула бы ее в ночь и метель. И Света пошла за Мартой по путям, сама не понимая, зачем. Просто потому, что доверяла. Ей и в голову не могло придти, что электричка остановилась где-то посреди леса, и ее мама с дочкой вышли из нее, ухнув в снежную целину!

Но и овчарке такое в голову не приходило, и что ее вело, остается загадкой. Учуять и услышать на таком расстоянии, сквозь снежную стихию, было невозможно. Только почувствовать.

Она вела хозяйку все дальше, нетерпеливо пережидая в сугробах проходящие составы. Когда внезапно стихла метель, Света поняла, что они близко. Вот только — к чему? Собака натягивала поводок и скулила от невозможности рвануть вперед. Светлана вглядывалась в темноту, думая, что с кем-то, возможно, случилась беда.

Но когда Марта завиляла хвостом… Света сама чуть не побежала вперед собаки. Виляла Марта только своим!

— Мама! Таня!!! — закричала Светлана, еще никого не видя.
Марта залилась радостным лаем, сквозь который до плачущей женщины донесся детский звонкий голосок:

— Мамочка-а-ааа! Мы здесь!!!