Посвящается Гале. Она же Лаура
В Ленинграде не хватает Надь на всех желающих. А желающие прут и прут, со всей России. Особенно под Новый год.
— «Ты забыл свой веник» — шепчет одиноким алкоголикам ночная паранойя. И просыпаются сердешные, вскидываются по пояс в слезах о той невстреченной, что зимует в Ленинграде, эротично не умеет готовить заливное и млеет от пьяных нахалов с московской пропиской.
Каждый год, 31-го декбря, Петров ездил в аэропорт с берёзовым веником и брал в буфете пять по сто. Всё согласно инструкции по пользованию Барбарами Брыльскими. Петров хотел себе счастья в дом.
Четыре года он просыпался в районном вытрезвителе без денег и с девичьей фамилией. В первый заезд бог прислал Петрову фонарь под глаз, тугой и чёрный, как полезное в пути растение баклажан.
— Наверное, это народный синяк, автор его никому не известен. — объяснил Петров зеркалу.
На следующий год мордобоя не было, зато к груди оказалась приколота вывеска — «Мне в Ленинград». Судя по вычурной «Л», объявление писала непутёвая, но добрая женщна в красных туфлях на голое тело.
Четыре года Петров не мог пройти первый уровень, «Аэропорт и Вытрезвитель». Не хватало опыта, здоровья и патронов. Потом знакомый токарь, знающий дорогу из пьянства в ЗАГС, научил: за пять минут до регистрации глотаешь два стакана спирта. И всё. На контроле ты ещё Алёша Попович, а до самолёта уже донесут. Не в лесу ведь живём. Вокруг такие же как мы, Поповичи.
Сам токарь этим способом с работы возвращается. На его заводе спирт никак иначе не вынести, только внутри туловища. А не ходить домой, жить рядом с бочкой директор не велит. Нечего, говорит, валяться тут. Валяйтесь пожалуйста там, вне территории. Потому перед проходной пролетарии принимают по 0,3, в дрерях все как один Поповичи, а сразу за воротами начинается дорога в глубокий приятный астрал.
В пятый Новый год алкоголик Петров разлепил левое веко и понял — получилось. Вокруг был не вытрезвитель и к лицу склонилась женщина вполне ленинградской наружности.
— Здравствуй, Надя, это я — сказал Петров голосом полевой ромашки. — Ничего, что я к тебе в жилище проник?
— Я не Надя, я Жора — ответила Надя голосом типичного Жоры и сильно ударила Петрова чем-то негостеприимным, судя по низкому звону в голове — сковородой. И потом ещё ударила, невыносимо твёрдой ногой, прямо в район бермудского треугольника. Петров чуть не сделался Фаринелли от такой вдохновенной прелюдии.
В общем, не сложилось у них. Как-то не заладилось с самого начала. И тексты «если у вас нету тёти» и «вагончик тронется» не пригодились, хоть у Петрова было выучено.
Это я не к тому рассказал, что искусство далеко от жизни. Просто у меня, например, есть отличная Галя. С такой Галей весь Аэрофлот с его Надями не манит, хоть ты его с хреном подай, хоть с майонезом. Особенно после истории с Петровым. Сидите лучше дома, товарищи, жуйте дачные заготовки.
С наступающим Новым годом вас!