--- ПРО АСОВ СБИТЫХ И НЕ СБИТЫХ. ЛУЧШИЙ НЕМЕЦКИЙ АС ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ ЭРИХ ХАРТМАНН БЫЛ СБИТ 14 РАЗ ----
Иван Кожедуб и Александр Покрышкин против Эриха Хартманна.
Когда 64 или 59 не меньше 352
Александр Покрышкин
Имя Эриха Хартманна, которому приписывается 352 сбитых самолета, в том числе 347 советских, в России стало хорошо известно с начала 1990-х годов.
До того времени историки не заостряли внимание на успехах асов Люфтваффе. Но выход в Москве большим тиражом книги Хартманна «Небо войны» и множество публикаций о нем и других немецких летчиках стали не просто сенсацией, а поводом для утверждений, что Кожедуб, Покрышкин и другие советские летчики ничего выдающегося не совершили.
В те годы российские книжные магазины были буквально забиты книгами о немецких танкистах, летчиках, диверсантах, фельдмаршалах, генералах… Изданные на отличной бумаге, они не шли ни в какое сравнение со скромными томиками воспоминаний о подвигах советских военных.
Итак, Эрих Хартманн — легенда Люфтваффе, летчик, считающийся наиболее результативным пилотом-истребителем за всю историю авиации.
Родился в 1922-м в Германии. Его отец, доктор Альфред Хартманн, с женой и трехлетним Эрихом отправился работать в Китай, а через пять лет вернулся на родину. После возвращения экстравагантная фрау Хартманн первым делом купила… легкий двухместный самолет, приучив к небу и сына. Эрих дебютировал в качестве пилота в возрасте восьми (!) лет.
Неудивительно, что во время войны, парень попросился в Люфтваффе. В октябре 1942 года лейтенант Хартманн попал на Северный Кавказ. Двадцатилетнего новобранца, выглядевшего еще моложе своих лет, старшие товарищи тут же окрестили «Буби» (Малыш). Эрих обладал несомненным талантом, правда, никак не относящимся к военной сфере. Немецкий, китайский, английский, французский, русский — неплохо для мальчишки, который всерьез нигде и никогда языкам не учился!
Все авторы книг и статей о Хартманне отмечают его вспыльчивый, взбалмошный, истеричный характер, его пьянки и отсутствие элементарной дисциплины. Да и он сам целые страницы своей книги посвящает рассказам о том, как он психовал, как ненавидел сослуживцев… В конце концов нервы у него сдали, пришлось даже уезжать домой и месяц подлечиваться. Но там его ждал удар: отец заявил, что у Германии нет шансов на победу. Буби вернулся на фронт с желанием доказывать обратное.
В Люфтваффе не было пилотов, которые бы провели больше воздушных боев, чем Хартманн. Он совершил около 1400 боевых вылетов и 800 воздушных боев. Это характеризует напряженность действий немецких пилотов на Восточном фронте. В его книге не раз подчеркивается: три-четыре вылета в день были нормой. А если Хартманн провел в шесть раз больше воздушных боев, чем Кожедуб, то почему он не может, соответственно, и сбить больше самолетов?
Излюбленной тактикой Хартманна был удар из засады. Вот что он писал: «Если вы видите вражеский самолет, вы совсем не обязаны тут же бросаться на него и атаковать. Подождите и используйте все свои выгоды. Оцените, имеется ли у противника отбившийся или неопытный пилот. Такого пилота всегда видно в воздухе. Сбейте именно его. Гораздо полезнее поджечь только одного, чем ввязываться в 20-минутную карусель, ничего не добившись».
Часто он сближался с противником менее чем на 50 метров, прежде чем открыть огонь. Это была крайне опасная дистанция, где буквально волосок отделял победу от столкновения в воздухе. 14 раз Хартманна сбивали наши летчики. Но каждый раз он снова поднимался в воздух, как только появлялся новый самолет. 19 октября 1943 года Хартманн впервые попал в плен. Его самолет сбили зенитчики. Эрих чудом приземлился — прямо нашим в руки. Но уже на следующий день он был у своих! Притворившись тяжело раненым, обманул конвоиров и сбежал. Но при переходе линии фронта беглеца едва не шлепнул немецкий часовой.
В августе 44-го Буби сбил
300-й самолет. Так много не сбивал никто. В Германии молодого капитана чествовали как национального героя. Гитлер вручил ему высшую воинскую награду — Бриллианты к Рыцарскому Кресту. Получив отпуск, Эрих женился на Урсуле Петч. Они признались друг другу в любви еще до войны. Ему тогда едва исполнилось 17 лет, а ей — 15. В этот период головокружительного взлета популярности Хартманна немецкие войска несли большие потери. Командование требовало объяснений, в том числе и от летчиков. И Хартманн в своих докладах (а потом и в книге) жаловался на суровый климат и… наших летчиков. Мол, часто меняют тактику, придумывают всякие фокусы в небе, их очень трудно понять… Он умудрился сбить наш истребитель Як-7 даже в день капитуляции Германии — 8 мая 1945 года. Приземлившись, прочел приказ командования: Эриху Хартманну вылететь в Дортмунд и сдаться там англичанам. Остальным — дождаться советских войск и сдаться им. Но знаменитость ослушалась. Летчик Буби облил самолет бензином и поджег. Ас присоединился к колонне, бредущей в чешский Писек. В пути их взяли в плен американские танкисты, а потом, согласно ялтинским договоренностям, передали советской стороне.
Хартманн, как военнопленный, обвиненный в порче социалистического имущества, был приговорен к 10 годам заключений в лагерях строгого режима.
В книге он подробно описывает свои «мытарства» в советских лагерях. Да, он был частым гостем карцера — за демонстративное нежелание сотрудничать с администрацией. Он даже отказался подписывать протоколы, заполненные не на немецком: мол, не понимает. Хотя русский знал в совершенстве. Хартманна едва не подкосил поступок его друга и командира Германа Графа — настоящей «иконы» Люфтваффе. Граф вдруг объявил себя чуть ли не «лучшим другом СССР». Написал покаянное письмо, где изъявил желание… служить в Красной Армии. До такого анекдота, конечно, не дошло, но срок ему скостили.
В книге Хартманн приводит одно из своих писем жене: «Моя дражайшая Ушмутти! — писал он из череповецкого лагеря. — После того, как мы поцапались с русской администрацией, нас привезли в этот лагерь. Он находится километрах в 60 от Вологды. Живем в больших бараках — по 400 человек. Узкие дощатые лежанки, которые поднимаются. Санитарные условия — как тысячу лет назад. Медицинское обслуживание сносное. Паек — 600 граммов хлеба, 30 граммов масла, 40 граммов сахара и две тарелки супа каждый день. Также дают чашку овсянки. В качестве германского героя я получаю со стороны русских относительно хорошее обращение. Меня никто ни разу не ударил».
В 1949 году Хартманн был назван в числе военных преступников и приговорен к 25 годам лишения свободы. Помимо большого количества сбитых советских самолетов, асу припомнили уничтожение пекарни в 1943 году, а также гибель свыше 700 мирных жителей в деревне под Брянском. И Хартманн стал… лидером сопротивления. Отказывался работать, устраивал голодовки, призывал других заключенных саботировать работу и требовал прибытия международной комиссии для «улучшения условий содержания заключенных».
Вот оно как! Человек, на совести которого жизни десятков советских летчиков, в советском лагере добивался уважения и почтения, устраивал акции протеста. Советских военнопленных за малейшее неповиновение могли расстрелять на месте, либо тут же отправить в «лагерь смерти». Хартманн же позволял себе выдвигать требования к администрации… Сегодня немало тех, кто готов сопереживать несчастным немецким военнопленным, пережившим «ужасы сталинских лагерей», забывая о том, сколько горя и страданий принесли эти «солдаты фюрера» на нашу землю.
Он пишет: «Те, кто в плену отказался от нацистских взглядов и стал сотрудничать с Советами, — предатели и свиньи». Война, напомню, к этому моменту закончилась, но для Хартманна, она, очевидно, продолжалась…
В октябре 1955 года, во время визита в Москву, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр потребовал от советского правительства скорейшего освобождения немецких пленных. Н. Хрущев не стал осложнять отношения с набиравшей мощь ФРГ из-за каких-то чудом сохранившихся гитлеровцев и просьбу удовлетворил. Тем более что взамен Западная Германия выделяла огромные товарные кредиты и финансовые займы.
И Хартманн, вернувшись домой, тут же влился в состав ВВС ФРГ, где командовал эскадрильей. Службу Хартманн продолжал аж до 1970 года, дослужившись до звания полковника. В отставку ушел не из-за последствий советского плена, а из-за разногласий с американцами по поводу новой летной техники. Умер от воспаления легких 19 сентября 1993 года.
А теперь о людях, которые хорошо известны нашим читателям.
Иван Кожедуб, трижды Герой Советского Союза, летчик-истребитель. Сбил 64 самолета противника (сюда вошли и два американских истребителя, уничтоженные им в марте 1945-го, которые по ошибке первыми напали на него). Итак, 64 сбитых самолета. И хотя его, случалось, подбивали, но он всегда сажал свой самолет. На счету Кожедуба также есть и первый в мире реактивный истребитель — немецкий Ме-262, который он сбил в феврале 1945 г. Он по праву считается лучшим асом авиации союзников. Кожедуб сделал 330 боевых вылетов и провел 120 воздушных боев.
За войну он сменил шесть «лавочкиных», и ни один самолет не подвел его. И он не потерял ни одной машины, хотя случалось гореть, привозить пробоины, садиться на усеянные воронками аэродромы…
«Взыскательный и требовательный к себе, Кожедуб был идеальным воздушным бойцом, отважным и умелым. Точный маневр, ошеломляющая стремительность атаки и удар с предельно короткой дистанции — так Кожедуб определял основу воздушного боя» — писал Микола Бажан в очерке о выдающемся герое-земляке.
«Мотор работает четко. Самолет послушен каждому моему движению. Я не один — со мной боевой друг! Подходя к машине перед вылетом, я всегда находил для нее ласковые слова, да и в полете разговаривал как с товарищем, выполняющим важную часть работы» — из книги И. Кожедуба «Верность Отчизне».
Александр Покрышкин, трижды Герой Советского Союза, летчик-истребитель. Сбил 59 самолетов противника, сделал 650 боевых вылетов и провел 159 воздушных боев. Свой первый «мессер» Покрышкин сбил уже 26 июня 1941 года, а второй — 3 июля.
Асы Люфтваффе, особенно в первый период войны, благодаря техническому преимуществу сбивали много наших самолетов. Не менее ста пилотов имели на счету более сотни побед. К примеру, Курт Ланг сбил 180 самолетов. В конце войны он летал на реактивном Ме-262 (скорость 875 км в час!). Но Покрышкин на своем Ла-7 (скорость 600 км в час) сумел сбить Ланга.
Если сравнить боевые вылеты и бои (у Хартманна — 1400 и 800, у Покрышкина — 650 и 159) и посмотреть на такой показатель, как коэффициент эффективности, то окажется, что у Хартманна он равен 0,44 сбитых самолета за один воздушный бой, а у Покрышкина — 0,37. Преимущество на стороне гитлеровца, но оно уже не поражает воображение. (У Кожедуба коэффициент эффективности равен 0,53.)
Александр Покрышкин так излагал свою тактику ведения боя: «Определить сильнейшего во вражеской группе. И наносить удар по нему, невзирая на риск. Это дезориентирует остальных».
Вот что писала о Покрышкине газета «Красная звезда»: «Все огневые точки на машине Покрышкина были переведены на одну гашетку. Вчетвером против 50, втроем против 23, в одиночку против восьми вступал в бой Покрышкин. И никогда не знал поражений. Притом в каждой схватке он брал на себя самое опасное — атаку ведущего немецких групп. Драться с равным и даже превосходящим противником для Покрышкина было нормой. А вот принять такой бой хватало духа не у каждого».
«Главной своей задачей мы считали перехват вражеских бомбардировщиков на маршруте их полета к цели. Чтобы предотвратить удары по нашим наземным войскам! Например, в мае 43-го моя восьмерка перехватила противника в глубоком его тылу. К сожалению, уничтоженную технику и пять немецких самолетов моей восьмерке не засчитали». (А.Покрышкин. «Познать себя в бою».)
Покрышкин нередко отдавал сбитые им самолеты на счета своих подчиненных, таким образом стимулируя их. Это было достаточно распространенное явление в наших ВВС. А в полку под командованием Покрышкина служили и другие прославленные летчики, в том числе дважды Герои Советского Союза Александр Клубов и Григорий Речкалов, и около двадцати Героев Советского Союза.
И последнее. У немцев в моменты крайней опасности разрешалось выходить в эфир открытым текстом. Так вот, когда Покрышкин взлетал, немцы передавали открытым текстом: «Внимание! В воздухе — Покрышкин!» А кто Хартманна различал? Да никто! Разве что когда сбивали…
Сразу оговорюсь: все дальнейшее — просто информация к размышлению.
Начну с приказа НКО СССР от 19 августа 1941 г. «Количество сбитых самолетов устанавливается в каждом отдельном случае только показаниями летчика-истребителя на месте, где упал сбитый самолет противника. И обязательно подтверждениями командиров наземных частей».
По свидетельству А. Покрышкина, «пилоты дожидались по неделе, а то и больше подтверждения своих побед. А бывало, подтверждение так и не приходило. Что же тогда делать с несчастными летчиками? Какие там наземные наблюдатели? Выходит, что они вообще за всю войну ни одного самолета не сбили?! Ну, а немцы поочередно обстреливали один самолет, и каждый записывал его на свой счет».
Александр Иванович, комментируя книгу Э. Хартманна, говорил в одном из интервью: «Вы поймите, да за одну только фразу „Оцените ситуацию, и лишь после этого решайте: атаковать или нет“, — у нас Хартманн немедленно пошел бы под трибунал. А у немцев стал лучшим асом. Так что не стоит сравнивать несравнимое».
Вернемся к книге Хартманна «Небо войны». Вот, например, бой с восьмью «Мустангами». У Хартманна кончилось горючее, и он — что, пытается спасти самолет? Ничуть. Он только и выбирает случай, чтобы поаккуратнее выброситься с парашютом. У него не возникает даже мысли спасать самолет. Так что на получивших по 150 попаданий самолетах возвращались только наши летчики. Остальные резонно полагали, что жизнь дороже кучи железа. Вообще, создается впечатление, что к факту вынужденной посадки немцы относились довольно буднично. Сломалась машина — и ладно, поменяем — полетим дальше.
Эрих Хартманн — лучший ас Второй мировой войны? Итоговые 352 сбитых самолета вызывали сомнения даже у немцев. Когда любимец фюрера сообщал о том, что за один вылет он сбил 5, 8 и даже 11 самолетов, его коллеги смотрели на него с нескрываемым скепсисом. В этой связи интересен пример, который приводит командующий военно-морским флотом нацистской Германии Карл Дёниц в своей книге «Эхо войны»: «В личном разговоре с Герингом я пожаловался, что дикий пропагандистский шум вокруг умопомрачительного количества советских самолетов, лично сбитых оберстом Хартманном, очень обижает подводников. Ведь на счету нашей самой лучшей лодки — два, ну три потопленных вражеских судна». На что Геринг мне ответил: «Это все пропаганда и только пропаганда! Фюрер очень верит в такой наш фантастический успех, а Геббельс ему в этом помогает».
И последнее. Американские историки Нил Осмунд и Пит Бардауэр издали свой 10-томный труд «Вторая мировая война». Давая «Рейтинг асов Второй мировой», авторы определили семерку лучших. В рейтинге Кожедуб имеет 1760 балов, а Хартманн — 1560 (хотя первый сбил 64 самолета, а второй — 352). Но авторы «Рейтинга» учитывают не только количество, но и обстоятельства, подробно их анализируя. Хартманн добился своего результата в 800 воздушных боев, а Кожедуб — в 120. Кроме того, Кожедуб ни разу не был сбит, а Хартманн — 14 раз. Авторы анализа учли и полетный стаж. Немцы имели более 450 часов полетной подготовки, а наши — не более 40. Хартманн сбил первый самолет на 100-м вылете, Кожедуб — на 22-м. Итак, каков же сам «Рейтинг асов»? На первом месте Иван Кожедуб, на втором — Николай Гуляев (дважды Герой Советского Союза, сбивший 55 самолетов противника), на третьем Эрих Хартманн, на четвертом — американец Ричард Бомг, на пятом — немец Курт Марсел, на шестом — немец Фриц Фернгорн, на седьмом месте — Александр Покрышкин.
Раньше имена лучших советских летчиков — Ивана Кожедуба и Александра Покрышкина — были известны каждому. То, что наши соколы были куда круче асов Геринга, сомнений не возникало. В конце концов — кто победил в войне?