***

Пугает всё, чему дано названье,
Зажмурится услышавший едва
«Спасенье», «искупленье», «покаянье» —
Бессмысленные, древние слова.

Фальшивая не умолкает нота,
Огонь погибнет, превратившись в дым,
Мы так и не решимся сделать что-то,
И потому всё громче говорим.

Научись танцевать у деревьев в подветренной мгле,
У последних лучей золотого закатного света,
Отрываясь от тени на крохотной круглой земле,
И танцуй, как счастливый Давид пред ковчегом завета.
И пускай каждый жест, каждый маленький, медленный взмах
Прославляет движением жизнь, что повсюду творится,
Научись танцевать, и держи в ненадёжных руках
Обнажённый огонь, пусть тебе позавидует птица.
Пусть окажется камень крепчайший никчёмным песком,
А скала и волна никогда не дождутся свиданья,
Что бы зде…
… показать весь текст …

Когда тебя готовятся предать
И оправданий ищут торопливо,
То остаётся терпеливо ждать,
Как на мели сидящий ждёт прилива.

Как обречённый верной смерти ждёт,
Грозящей каждый миг и отовсюду…
Рай — Гефсиманский сад наоборот:
Живой Христос, целующий Иуду.

Слышишь ли ты, что повторяет ветер,
Вновь нарушающий шёпотом твой покой?
«Ты никогда не будешь один на свете, —
Каждый из нас у Бога один такой…»

***

Упрямый грифель обнимая, проводишь линию, спеша,
И чувствуешь, что ты — прямая на острие карандаша,
Творец невидимый без спроса, неназываемый другой
Тебя рисует как набросок такой же легкою рукой.

Слова и мысли уплывают, и удивлённо смотришь ты,
Как на бумаге оживают незавершенные черты.
Доверившись воображенью, во мраке и при свете дня
Ты подчиняешься движенью и говоришь: «Рисуй меня!»