В саночках едет младенец. Румяные щеки. Варежкой ловит снежинку и громко смеётся.
Он не знаком со значением слов «одиноко», «грустно», «отчаянно». Он удивляется солнцу. Он удивляется самому первому снегу — это у вас он в году, у него-то он в жизни.
Всё, что вы видите (если вы видите) бегло — он видит в мелких деталях, прицельно и близко.
Снег для него — это невыразимое чудо. Он не умеет словами, поэтому смехом. Повод для радости спрятан везде и повсюду, а волшебство в санки хлопьями падает сверху.
Мамины валенки, скрип под полозьями санок, запах мороза, колючие шапка и шарфик. Свежий сугроб, так похожий на сказочный замок. Елка, которую папа достал из-за шкафа, в ветхой картонной коробке, с кусочками детства, ватой прилипшими к старым искусственным иглам.
В мире его всё пронзительно просто и честно. Время его измеряется прожитым мигом. Миг его полнится этой красивой снежинкой, что приземлилась случайно к нему в рукавичку.
Жизнь разожмётся с годами железной пружинкой, это стерев. Но пока у него всё отлично. Он пока может увидеть всю сказку в деталях. И потому он не может рассказывать взрослым, как те ослепли, пока по чуть-чуть подрастали. Как всё вокруг, как румянец, красиво и просто.
Выпадет снег, я к нему потеплее оденусь: шапку колючую, валенки, шарф, рукавицы. И постараюсь взглянуть на него, как младенец, и, как впервые, ему в этот раз удивиться.