«ХРУСТ ФРАНЦУЗСКОЙ БУЛКИ»

Какими отбросами питался простой человек до революции…

Никогда не задумывались, почему советские рецепты стали так популярны?
Я частенько слышу (и вижу) возмущенные комментарии, мол, надо русскую кухню возрождать, надо русскую кухню любить.

Кто спорит, в кулинарных сборниках есть масса отличнейших русских рецептов.
Вот только готовили по ним дай Бог десяти процентам населения Российской империи.
А все остальные, пардон за грубость, пожрать- то смогли первый раз нормально, только когда революция с гражданской войной отгремели…

Одна из самых распространенных сейчас легенд — мол, до революции в России была благодать.
Малиновый колокольный звон разносился над страной, где текли кисельные реки с молочными берегами.
Свежайшие продукты отличного качества как по мановению волшебной палочки возникали на любом столе — от самого что ни на есть распоследнего нищего, до батюшки-государя.

Что уж говорить о добрых, светлых лицами крестьянах, горькую не употреблявших, умильно жующих щи наваристые с мясом, не менее мясосодержащую кашу, всяких там поросят и курей несчитано, а запивавших все это жбанами молока и заедавших пышными калачами

Вот! Молоко! В ностальгических описаниях покосов именно молоко пили крынками, оно текло по усам и бородам на грудь, а кринки, откуда ни возьмись, появлялись все новые и новые.

Забавно. Вот одно из описаний, оставленных Толстым (который Лев Николаич)

Во всех этих деревнях хотя и нет подмеси к хлебу, как это было в 1891-м году, но хлеба, хотя и чистого, дают не вволю.
Приварка — пшена, капусты, картофеля, даже у большинства, нет никакого.
Пища состоит из травяных щей, забеленных, если есть корова, и незабеленных, если ее нет, — и только хлеба.
Во всех этих деревнях у большинства продано и заложено всё, что можно продать и заложить.

Из Гущина я поехал в деревню Гневышево, из которой дня два тому назад приходили крестьяне, прося о помощи. Деревня эта состоит, так же как и Губаревка, из 10 дворов.
На десять дворов здесь четыре лошади и четыре коровы; овец почти нет; все дома так стары и плохи, что едва стоят. Все бедны, и все умоляют помочь им.
«Хоть бы мало-мальски ребята отдыхали», — говорят бабы. «А то просят папки (хлеба), а дать нечего, так и заснет не ужинаючи»…
Так, может, Толстой врал или в городах лучше было? Ведь всем известно, как много мог ли себе позволить городские жители!

Граф Мусин-Пушкин, живший за счёт своих 40 тысяч крепостных крестьян, удивлял Москву обедами, стоившими огромные деньги. На одни конфеты у него тратилось ежегодно 30 000 руб.
Расточительность его доходила до того, что он откармливал индеек трюфелями, а телят отпаивал сливками и держал в люльках как младенцев.
Домашняя птица, назначенная на убой, вместо овса получала кедровые и грецкие орехи, а вместо воды — сливки и вино.

Городских жителей было много.
Чиновные всякие, дворяне, опять же, купцы, и… рабочие.
По официальным данным (которые несколько меньше неофициальных, ибо «черный рынок» труда существовал и тогда),
в 1886 г. рабочих в России было 837 тысяч,
в 1893 г. — около 1 млн. 200 тысяч и в
1902 г. — 1 млн. 700 тысяч человек.
Иные рабочие и детей в гимназиях учили, а Путилов на своем заводе за руку с мастерами здоровался.
Но вот только прослойка «рабочей аристократии» была тонка, как свежий осенний ледок на луже — корочка.

Кто-то мог есть и де воляй с жульенами, а большинство питалось… плохо. Из рук вон плохо. Помните как у Гиляровского?

В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков.
Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах с «тушенкой», жареной протухлой колбасой, кипящей в железных ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую больше называют «собачья радость»…
Хитровские «гурманы» любят лакомиться объедками. «А ведь это был рябчик!» — смакует какой-то «бывший».
А кто попроще — ест тушеную картошку с прогорклым салом, щековину, горло, легкое и завернутую рулетом коровью требуху с непромытой зеленью содержимого желудка — рубец, который здесь зовется «рябчик».

А что еще оставалось делать, если рабочий день — 11 часов и выше, рабочий сам опутан обязательствами с ног до головы,
а работодатель никаких обязательств перед ним не имеет, и деньги выплачивать будет как захочет,
и без денег выгнать может, управы — никакой?
Если не верите, почитайте Пажитнова, «Положение рабочего класса в России», 1908 года выпуска.
Это анализ многочисленных отчетов фабричных инспекторов и прочих исследователей и проверяющих.

Думаю, после такого чтения у вас пропадет охота толковать о хрусте французских булок, который, якобы, стоял над Россией, и поймете
— почему советские рецепты, кажущиеся простыми и совсем не изысканными, стали так популярны среди жителей страны, которые получили, наконец, возможность ПРОСТО ЕСТЬ…