А я просто лежу на разложенной «взлетке» дивана,
И смотрю в потолок, представляя, что он из стекла:
Вижу небо и звезды, а сбоку полоску тумана —
Это к краю земли за закатом плывут облака.

А в квартире тепло, ведь с картины спускается лето,
И кузнечик-скрипач поселился в моей голове,
Я бы так и лежал, я бы слушал его до рассвета,
Да побыть одному долго здесь не получится мне.

Но пока я опять проворонен земным притяженьем,
Мои крылья без спроса стряхнут окольцованный плен,
Сколько раз их к кресту прибивали ненужным прощеньем,
Чтобы снова от неба отрезать квадратами стен.

Все равно я уйду, даже час — это целая вечность!
Улетая наверх, сквозь колодец пустых этажей,
Буду допьяна пить сок любви под названием «млечность»,
Не будите меня, не мешайте мне думать о ней.

Там, за синей звездой, за иголками острого света,
Где вокруг никого, где потеряны даже слова,
Кружит вальсы орбит только наша с тобою планета,
На которой любовь бесконечна и значит — жива.

Пусть внизу холода, пусть разлука непреодолима,
Здесь, под нашей звездой грею губы в ладонях твоих,
Здесь тобой я любим, и, конечно же, мной ты любима,
А иначе нельзя, раз планета одна на двоих.

Мне б хватило чуть-чуть этих красок шального заката,
Что в глазах у тебя, что рисуют улыбку твою,
И немножечко слов, что мне сказаны были когда-то —
Я куда-то их спрятал, а теперь вот никак не найду…

А потом я вернусь — на земле я по-прежнему нужен,
Есть долги и работа, семья и сценарий судьбы,
Мой побег обнаружат, и тут же я буду разбужен;
Жаль, разбиться нельзя при посадке с такой высоты…