Селёдочка под водочку, закуски лучше нет.
С лучком, немного зелени, не нужен и обед.
Картошечки наваришь, да маслицем взбодришь,
Какое там бризоле, какой уж там Париж!
Сейчас не то уж время, другие времена.
А помнишь те беседы? Хрущёвская весна…
На кухоньке пять метров, друзей не перечесть.
И крики из-за стенки: — Ну, совесть у вас есть?
Селёдочка под водочку…, картошка в кожуре…
Уставшие от споров, домой шли на заре.
И «запотевшей» рюмочку ещё на посошок,
И песня «на дорожку»: дружба — Манжерок!
Но время пролетело, иль мы уже не те?
Сидим в просторной кухне в кромешной тишине.
И вспоминаем с завистью беседы у костра.
Окуджаву, Визбора, их песни до утра.
И хочется мне встретиться с друзьями давних лет,
Налить всем им «штрафную», и крикнуть: всем привет!
Взять старую гитару и струнами встряхнуть,
От радости на сердце, слезу свою смахнуть.
И вспомнить наши песни, что нынче не поют.
Всё королей и звёздочек в эфире признают.
Споём мы «За туманом» и вспомним Манжерок.
И «запотевшей» рюмочку нальём на посошок,
Но я сижу, как Штирлиц, на кухне в темноте,
И вспоминаю юность. И радуюсь судьбе.
Всё было: и беседы, и песни у костра.
Теперь лишь ностальгия по тем годам остра.
Почищу я селёдочку и Визбора включу.
И замурлычу «Солнышко», рюмашку раздавлю.
Картошечки сварганю, да маслицем взбодрю…
И вспомню с тихой радостью молодость свою.