У моего поколения было в жизни несколько чётко отдельных периодов. Почти беззаботное детство в СССР. Распад любимой страны в юношеские годы, в связи с этим много тяжелых переживаний бессмысленности, опустошенности. Потом относительно благополучный и сытый период юности, с поездками за границу, первой зарплатой, на которую можно было спокойно в Данию съездить, например. Потом замужество, дети, семьи. И потом у большинства крах этих семей — так или иначе. Или развод, или гибель одного из родителей, или сохранение брака после измен (что тоже означает фактически конец отношений). Сейчас дети уже выросли, и у многих моих ровесников образуются вторые, уже по-другому счастливые семьи.

Вот этот период распада СССР с пустыми магазинами и бандюганами на улицах мы все помним. И сейчас, когда карантин большинство из нас лишил дохода (или его части), все эти страхи вылезают. А вдруг завтра будет нечего кушать? Удивительная штука происходит в тот день (раз в неделю), когда привозят заказанные на дом продукты. Всё же сейчас приходится мыть с мылом. И вот стою, мою одну коробочку за другой, и столько в душе благодарности за то, что вообще есть что покушать. Что вот у дочки черешня есть, голубика, сладенькая плюшечка. Что и завтра тоже будет черешня. И даже если я заболею и уеду в Ленэкспо, у дочки полный холодильник.

Такая примитивная, чересчур простая, но максимально искренняя радость — жизнь продолжается, несмотря ни на что. Возможно, это типичное ленинградское — так радоваться продуктам. Не знаю. Помню период после развода, когда я вообще не понимала, как жить дальше. На продукты дочке всегда хватало, а вот свои сапоги зимние, у которых подошва держалась на клее «Момент», не забуду никогда. Я тогда ходила в них, злилась и думала: когда-нибудь куплю себе новые и эти сожгу нафиг. Но когда купила новые, те еще лет 5 не выкидывала. Боялась, что новые еще хуже порвутся, а надеть будет нечего.

Сейчас вот я сижу и ем черешню. Мне ее принесли прямо домой. Сапоги есть, туфли тоже. Заработано, выбрано, куплено. А по сандаликам времен СССР всё равно скучаю. Было там что-то, чего теперь ни за какие деньги не купишь.

Но и сейчас есть своё счастье. Вон, сидит, тоже черешню уплетает.