Мама ждёт ребёнка! Ох, казалось бы — радости должно быть! Ведь многие дети мечтают о братике или сестрёнке…
Но я огорчилась этой новости. Я сидела, читала заданное по литературе, а вокруг меня с криком носились две младшие сестрёнки, которым на тот момент было 4 и 1,5 годика. Мне самой было тогда 14 лет. Я училась в девятом классе.
Ещё две сестрёнки 11 и 9 лет (на тот момент) были в школе. Мне нужно было приготовить обед, так как мама была на работе…
В конце июля мы узнали об этой новости. Я обиделась на маму. Неужели она не понимает, что нам и так трудно живётся, куда нам ещё один ребёнок!
В это же время мама попала в страшную аварию. Инсульт, клиническая смерть, сломанные рёбра. Я переживала, навещала её в больнице. Врачи беспокоились, сможет ли она оправиться после случившегося. А мама, лёжа под капельницей, переживала — выживет ли её ребёнок?
Потом она два месяца встать не могла с постели. Надо было ждать, когда срастутся рёбра. Я приходила после школы, готовила обед, кормила маленьких, несла еду маме. Спрашивала, как она себя чувствует, что ей принести… А она мне с улыбкой шептала:
— Он выжил, этот ребёнок выжил!
Как я возненавидела его, ещё неродившегося кроху! Мама больна, ей нужны силы, а эти силы у неё отбирает дитё, которому нужно расти!
Всю мамину беременность я выполняла её поручения, но каждый раз повторяла себе «я делаю не потому, что мама беременна и ей тяжело из-за ребёнка, а потому, что я просто люблю мамочку».
Время родов. У мамы боли, схватки, врачи решают её резать. Это уже её второе кесарево, весь живот изрезан. Ребёнок родился здоровеньким, а вот у мамы что-то случилось (не понимаю я в этом ничего, но в общем, она теперь никогда не сможет забеременеть). После родов мама чувствовала себя очень плохо, ещё в роддоме ей понадобилась помощь — следить за ребёнком. Бабушка жила с мамой в роддоме. Лишившись дома помощи бабушки, я сходила с ума с маленькими детьми, будучи сама ещё ребёнком. Папа приходил домой, говорил «я устал» и ложился спать. А я сутками не спала, потому что после школы следила за детьми, а ночью занималась уроками. И каждую ночь я плакала «я ненавижу этого ребёнка, ненавижу! Господи, почему именно так получилось?»
Потом мама из роддома приехала домой. Маленькое существо стало регулярно требовать к себе всеобщего внимания, кричало даже по ночам. Когда мама уезжала в больницу (ей надо было под капельницей лежать), она оставляла меня с ним. Он кричал, плакал, я же включала музыку погромче, чтобы не слышать. Потом всё-таки брала на руки и пыталась успокоить, выключала музыку. И вроде только он заснёт у меня на руках, только положу его в кроватку, как он тутже просыпался и начинал кричать. Снова брала его на руки. Он спал только на руках; у меня немели руки, аж до дрожи, но стоило мне положить его — как он продолжал свой сольный концерт. Я его, спящего, держала на руках и вместо колыбельной шептала ему: «как же я тебя ненавижу, ты портишь жизнь мне, мама до сих пор после рождения тебя не может выздороветь»…
Мама постепенно поправлялась, ребёнок рос. Как-то вечером, уже летом, мама попросила меня посидеть с ним, так их с папой позвали в гости. Они ушли, я зашла в детскую и спящему прошептала: «что, монстрик, спишь? я из-за тебя опять не смогла пойти гулять, я тебя ненавижу». Сидела на кухне, читала книгу. Услышала, что он ревёт — не пошла к нему. Дома никого не было, сёстры были у бабушки. «Ну и реви себе на здоровье» — сказала я и продолжила читать книгу. Кто слышал, как плачут груднички, — ведь они сперва просто плачут, потом кричат, потом рыдают аж взахлёб. Улышав рыдания, я всё-таки пошла в комнату. Он, пардон, описался. Надо было сменить штанишки. Положив его на пеленальный столик, я сказала ему «прекрати уже орать, уши заложило!», нашла сменные штанишки, стала переодевать. Он продолжал плакать. И тогда я стукнула его ладонью по щеке. В этот удар я вложила всю накопившуюся ненависть, всю злость, всю обиду, не задумываясь о последствиях.
Он резко перестал плакать. «Ну наконец-то!» — обрадовалась я. Переодев его, я отошла за бутылочкой с его кашкой. Вернувшись, я увидела, что он так и продолжал лежать на столике, не плакал. Взяла его на руки и заглянула в его глаза… ГЛАЗКИ — они были такие… Такие глубокие, задумчивые, и казалось, что он всё понимает! Растерянно бегали зрачки. И тут я ОСОЗНАЛА, что этот человечек, беспомощный, маленький, мой братик, родной! Что-то щёлкнуло в моей голове, в одно мгновение. Я почувствовала, как меня наполняет любовь, мне было тепло. Я прижала его к себе и, плача, шептала «прости, прости меня, Боже, какая я дура, ты же маленький совсем, что я натворила!» Я дала ему бутылочку с кашей и не стала класть в кроватку. Держала на руках, смотрела, как он ест и плакала. Я чувствовала, что люблю его, маленького, такого милого! Он уснул, но я не стала класть его в кроватку. Взяла книжку, села на диван, и держа его на руках, читала. Руки онемели, мне было всё равно, не отпущу его. Часа через два он проснулся. И знаете, что я увидела? Улыбку. Улыбку маленького человечка. Кто видел, как улыбаются груднички, знают как это… мило, нежно, красиво (неописуемо)! Взяв его маленькую ладошку, я сказала: «Прости меня. Я люблю тебя, люблю!». Мне кажется, он всё понял…
Сейчас ему почти пять лет. И это чудо спешит рассказать какую-нибудь новость мне. Я живу с молодым человеком, а когда приезжаю к маме, он бежит ко мне и говорит, что соскучился по мне. Мама рассказывает, как он каждый вечер интересуется, когда я приеду…
К чему это всё? Просто надо любить детей…