Ваш выход, госпожа Кошка!
Держа в левой лапе дымящий сосуд с ароматным какао, в другой — писчее перо из страусиных перьев, поджав под себя правую заднюю лапу, вальяжно возлежало и нежилось богемное неземное создание. Это Божье творение было вполне довольно собой и своим положением.
Своё ложе — лежанку для котов, она считала не территорией для отдыха и релакса, а поприщем, где она, как истинная аристократическая Кошка, к коим она себя причисляла, могла себе позволить делать всё, что душе угодно. На лежанке Кошка не только принимала участие в кошачьих забавах, но и читала, писала, играла на струнном инструменте, пила парное молоко, ужинала, завтракала и обедала. Но самое главное — там она творила, а может, как хотите это можно назвать — вытворяла, выпуская из-под своего пера ничтожные пасквили, которые она считала великими произведениями, достойными вершин Парнаса, за вершину которой она уже держалась когтями левой лапы. Эти бессмертные творения по её квалифицированному мнению, могут украсить своим присутствием первую страницу местного лесного издания, а в скором будущем принесут ей всемирную лесную славу.
Происходила Кошка от породистых, элитных родителей, которые служили в лесу лесными интеллигентами. Сестра Кошки тоже была интеллектуальным зверьком, работая как и все звери высшего сословия в конуре со своей помощницей. А вот наша Кошка не являлась работницей умственного труда — особым рассудком она не блистала — мордочкой не вышла и в отличие от своего кошачьего семейства высшего кошачьего образования не получила, а всё потому, что рано начала свою взрослую кошачью жизнь. Очень любила наша Кошка петь и плясать по ночам, особенно Кошка любила танцы. Если бы было возможно она танцевала бы все дни и ночи напролёт и выводила бы своим тоненьким голоском превосходные арии.
Вот на такой из своих многочисленных вечеринок она и познакомилась со своим Котом, который очень гордился тем, что такая тщеславная и неприступная кошка досталась только ему.
Эта вредная теперь Кошка досталась Коту в тяжелом бою с другим котом. Кошкиному избраннику даже пришлось просить помощи у своего брата, чтобы отбить эту оторву из лап другого кота-соперника, который был тоже без ума от этой привереды (возможно, ему пофартило больше чем нашем Коту, который победил, так как не всегда победа это действительно триумф, иногда и поражение через время оборачивается выигрышем)
Нельзя назвать нашу Кошку гулёной — но страсть к ночным похождениям, похоже, была у неё в крови.
Драки котов её возбуждали, дарили очередную дозу адреналина и повышали её самооценку, но и победителей таких баталий она к себе и близко не подпускала. Так и уходили коты после драк, поджав хвосты и опустив головы ни с чем, не получив желаемого наслаждения — воевали они и распевали они свои шикарные песни зря. Не выспавшиеся, с красными и возбуждёнными глазами и текущими по щекам слюнями, часто хромая и в кровоточащих ранах на спине, мордочке и хвосте, с опущенными и взлохмаченными хвостами, с вырванными клоками шерсти на боках, они уходили отоспаться, чтобы опять сразиться за эту кошку в ожидании такого вожделенного для них подарка. Но проведя таким образом несколько сражений, испив после них полные флакончики валерианы, они всё ещё не понимали — эта Кошка не для их плоскомозгих голов, выбитых зубов и брызгающего на большое расстояние тестостерона — такую Кошку нельзя взять штурмом и победить в атаке, в честной борьбе с такими же котами. Но получить её как дар, как благословение свыше может только избранный, чуть ли не кошачий помазанник, который, применяя все свои кошачьи уловки, будет долго сидеть в засаде и получит её как джекпот, только продемонстрировав весь свой искромётный ум, крепкое здоровье, великолепную родословную с безупречным генеалогическим деревом, выучку, доброту и сдержанность, крепкие клыки, быстрые и надёжные лапы, и, что является немаловажным фактором, высокий уровень iq. Такому вот Коту Кошка и подарила всю свою любовь и нежность, но, тем не менее, в случае ситуации, которая развивается не по Кошкиному сценарию, Кошка готова показать в действии не только свои нежные холёные подушечки, которыми она поглаживает пушистый животик Кота, но и цепкие коготки на лапках и острые зубки. Перечить Кошке - нельзя!
Кошачье семейство жило в лесу, где обитало очень много разных зверюшек. По соседству с ними жили и волки, и зайчики, и лисички, не удивлялись звери и семействам гадов.
Кошачья семейка жила тихо и мирно, но когда Кошке попадала вожжа под хвост, — мир в семье рушился в одночастье. Тогда её глаза горели всепожирающим огнём, спинка выгибалась дугой, холёная шёрстка ставала дыбом и всем своим видом Кошка говорила: «Не подходи близко, а то растерзаю в клочья». В такие минуты Коту нужно было дислоцироваться в другую келью и пережидать, когда Кошка сменит гнев на милость. В такие дни на их жилище сходила, как нимфа, зловещая тишина — Кот и Кошка не мурлыкали и не мяукали, иногда жалобно скулили, но так, чтоб никто не слышал, и такая тишина не предвещала ничего хорошего. Но когда дурь из головы выветривалась, в келью возвращалось яркое солнышко, тучи расходились, Кот и Кошка мурлыкали друг для друга, пели свои обворожительные арии, тёрлись носиками и их хвостики и лапки на лежанке переплетались… до очередного разбора полётов.
В общем, жизнь котов была весёлой, иногда она омрачалась очередным ремонтом их совместно нажитой лачуги — тогда в их обители летали клочья вырванной шерсти, спинки выгибались, глаза метали молнии, которые на лету убивали блох, мирное бытие превращалось в бедлам. Иногда заплатки в лачуге делались месяцами, что вносило дикий диссонанс в отношения зверей. Реставрация супружеской кельи грозила разрыву уз Гименея дважды, да и как может выдержать тонкая нервная организация Кошки такой бедлам? В эти творческие полёты мысли и фантазии при окрашивании стен, потолка, Кот выражал свои эмоции, издавая до селе неудобоваримые аккорды неописуемого восторга новыми и неизвестными в кошачьей истории звуками, что приводило Кошку в ярость — до появления в их доме стремянок Кот таких высоких нот ещё не брал!
Кошка считала себя и умной и красивой, девизом её жизни было — не похвалишь себя хоть один раз за день — день зря прошёл.
Любила она себя украшать многочисленными нарядами и ювелирными украшениями — шифоньеры ломились от всевозможных одеяний. В шкафу Коту выделялась одна полка, куда он слаживал свои скромные пожитки, остальное пространство шкафа занимала Кошка — вещей у неё было на любой вкус и размер, неисчислимое множество, на все случаи жизни.
Вечным девизом Кошки было: «Если нельзя, но очень хочется, то можно, но действуй осторожно — стянуть, что плохо лежит на столе, но вкусно-вкусно пахнет, и делать то, что очень нельзя, но тихо, с закрытыми глазами (так Кошка думала, что никто не заметит)
Очень любила Кошка быструю езду на самокате — на нём она рассекала лесные просторы и зимой и летом — не глядя на календарь и погоду — в зной, и в лютый мороз, и в снег, и в дождь, и в гололёд звери видели её, как лесную достопримечательность, на несокрушимом стареньком самокате. Она часто падала, набивала синяки и ссадины, но зализав раны мужественно выгуливала своё транспортное средство. Особенно страдала от своих вылазок Кошка зимой — подскальзываясь на крутых поворотах, да и на просто ледяной корке, она недоумевала: «И почему это самокат переворачивается? «Часто она пролетала перед самым носом лошадиного экипажа, после чего у бедных погонных лошадок шёрстка покрывалась серебром. От полученной травмирующей фрустрации и невозможности выплеснуть удирающему на всех парах созданию все свои нелесные эпитеты в её адрес, они очень огорчались, но не успевали даже фыркнуть ей в след — бестия была уже далеко. Адреналин Кошка любила, кажется, больше всего. Кошку было не остановить — риск, скорость, ветер в ушах — что ещё может быть романтичнее, авантюристичнее, от чего ещё можно получить такой накал страстей, эмоций, от чего ещё может так пульсировать кровь и пробуждать такой полёт мысли, бури и натиска?
Звери в лесу часто потешались над самокатом Кошки — он уже был ветхий, седой и в заплатках. Но вот Кот, зверь экономный и прижимистый, на все просьбы Кошки выменять свой сухой кошачий корм и наполнитель для туалета на новый, более проходимый самокат для даунхила (экстримальная гоночная дисциплина горного самоката, суть которой заключается в прохождении трассы на время, где есть крутые спуски и резкие повороты, ямы, камни и другие препятствия) незамедлительно отвечал: «Сносишь и протрёшь металлическую раму, тогда и поговорим. Ездить толком не умеешь, лесных правил не знаешь, ещё разобьёшься на новом самокате и поломаешь его, развивая непозволительную скорость на этом транспортном средстве. А старый — не жалко, катайся.»
Некоторые зверьки предлагали Кошке разбить свой треклятый самокат об дерево или бросить под ноги проезжающей повозки -тогда заветная мечта зверюшки о новом даунхиле исполнится, но Кошка свято верила: когда-то толстая металлическая пластина сотрётся и жизнь забьёт ключом!
Творческие муки Кошка часто испытывала лёжа на своей возлюбленной лежанке — держа на своём тёплом пухнастом пузике струнный музыкальный инструмент - она стучала своими подушечками о клавиши, словно радистка Кет, созидая новые, достойные кисти Рембрандта картины. Тогда несчастный Кот, молча, без мяуканий и жалобных песен, тихо, чтоб не дай Бог не спугнуть непонятно каким образом забредшую в необременённую большим умом и сообразительностью голову Кошки Музу, уже надолго поселившуюся в прекрасной голове благоверной, уползал в соседнюю келью. Кот даже хотел выгнать эту Лиру веником, но врождённое чувство благородства и снисходительности перед более слабым и несмышлёным существом не давало Коту исполнить желания глубоко засевшей в мозгу мысли.
Тихо, едва касаясь пола, не стуча своими мягкими подушечками, он был вынужден покидать супружеское ложе. Насупив брови, опустив до низу хвост и для надёжности спрятав подальше коготки, чтобы ненароком не вцепиться в шкурку горячо любимой подруги он уходил в другую светлицу, проклиная на все лады внезапно открывшийся талант и способности своей княжны.
В кошачьей страсти Коту теперь часто было отказано — Кошка к себе Кота не подпускала и он был вынужден дни и ночи напролёт петь ей призывные песни, пытаясь взывать к остаткам совести взбесившейся супруги.
Но когда Муза покидала истерзанный разум Кошки — фантазиям её не было предела. Она удирала из своих апартаментов, куда глаза глядят. Сгорая от страсти и проклиная свою участь, Кот бежал за Кошкой в горы, в лес, лазал по деревьям и кустам, плавал в воде и парил в воздухе, пытаясь догнать и остепенить любимую. Но не глядя ни на что, Кот был доволен — на недолгое время он побеждал Лиру и ему не доводилось вставать в очередь, добиваясь расположения супруги — ведь он не всегда одолевал в этой неравной битве с версификацией, которая забиралась на голову Кошки и свисала с её ушей, словно морские водоросли. Естественно, это была здоровая конкуренция — в эти минуты Кот ненавидел мракобесия Кошки и ему хотелось выгнать эту нахальную злодейку Музу далеко на чердак, где, по его мнению, ей и место. А когда бой был неравный — Кот покорно вылизывал свою шёрстку, громко вздыхал, чтоб Кошка услышала его недовольство, и, понуро шёл спать в другую светлицу. Там, свернувшись клубочком, он позволял себе распекать эту драную Кошку на все лады, но тихо, чтобы не слышала ни треклятая Муза, ни Кошка — монотонно мяукал и смахивал лапой с глаз скупую кошачью мужскую слезу.
Кошка — животное чистоплотное. Захватив с собой мензурку с валерианой, она часами блаженствовала в общей с Котом ванне и бедному Коту доводилось скрестись лапкой в дверь, проверяя, не забрала ли его благоверную супружницу Русалка или, не дай Бог, Нептун в свою морскую обитель.
Регулярно Кошка посещала свои кошачьи посиделки — кружок по вязанью крючком, и если бы не эти облагораживающие занятия, Кошка далеко бы зашла и утонула бы в мире вечной охоты. Только это её и сдерживало и заставляло строго держать себя в ежовых лапах.
Очень любила Кошка себя украшать — она искренне считала, что трусики и бусики, для неё, как для благородной белой персидской кошки — единственное занятие, которое приносит ей радость и в котором она недурственно разбирается.
Бессонными ночами, иногда переосмысливая свою жизнь, Кот грустил — может, он напрасно боролся за эту богемную Кошку, может, он был бы счастлив с доброй, ласковой, заботливой, безпородной, а главное — покорной кошкой, выросшей в соседней подворотне? Но на утро, Кот уже не унывал — он был продуманным и зрелым зверем и частые погони за любимой лишь заставляли его быть всегда в тонусе и держали его на пике вырабатываемого тестостерона, и напоминали ему о том, что он всё ещё тот Охотник! Ведь только он может любить её с особым цинизмом и хладнокровием!