Холод стучится в дом пальцами по стеклу. С колотым мелко льдом в чашке мешаю мглу. С колотым мелко льдом можно меня смешать: холод стучится в дом, в доме болит душа. Веки — пудовый груз, тянут ресницы вниз. Горький рябинный вкус твой сторожу от птиц, ягодки красных бус что норовят склевать. Горький твой винный вкус въелся в мою кровать. Вбился меж простыней, в пододеялье врос, шалью заснул на мне запах твоих волос. Вбился меж простыней краской рябинной, но… Холод дрожит в окне. Птицы стучат в окно.

Там, за окном, темно. Страшно там, за окном. Став самой лучшей мной, я не впущу в свой дом боль и кошмар ночной, отзвуки старых бед. Став самой лучшей мной, я разрешу тебе прятаться здесь в ночи, пережидая страх. Грею твои лучи в собственных я руках. Грею в твоих лучах белых ладоней лёд. Громко внутри стуча, сердце моё поёт. Ритм его неуклюж, голос — не обессудь… Я всё равно не сплю. Я не могу заснуть, если ты рядом. Ключ сломан, заслон снесён. Я всё равно не сплю: запоминаю всё.

Крики полночных птиц смолкнут пускай во тьме. Спи, моя радость, спи. Холод устал греметь. Спи, моя радость, спи, ночь прекратит пугать. Время не торопи, я его как врага воспринимаю: час. Час остаётся до. Только и есть у нас — мой неприступный дом. Только и есть у нас — запах вина густой и непростой контраст между тобой и мной. Старый как мир расклад, десять из десяти: солнце должно поспать, чтобы потом светить. Солнце должно поспать, чтобы потом гореть, греть листвяную падь в ягодном сентябре.

Спи, моё солнце. Нам
час ещё… Полчаса.
Я для того нужна,
чтобы тебя спасать.
Я для того нужна,
чтобы тебя…

Лежит
Солнце, заснув.
Луна
Сон его сторожит.