Уважай право старика быть сумасшедшим,
Говорить с вещами, потому что остались вещи
От всего массива его уходящей жизни.
Потому что вещи — не люди.
Они неподвижны.
И сухие пальцы упираются в давние трещины,
Потому что их оставляли друзья и женщины.
Уважай его право улыбаться чему-то в стенах,
Костерить погоду, поскольку погода есть сцена
Где снуют под мелкими ливнями тени минувшего,
Мемуары прошлого, вросшие в самую душу.
Уважай его жидкий чай из разбитой кружки,
И кружки очков с обреченным видом на финиш:
Он в свои шестнадцать вешал на стену ружья —
По законам театра — взведены уже все причины.
Уважай его право дребезжать губами иссохшими,
Потому что память так тяжелит всю кожу,
Что старик оплывает негожим и бледным воском,
И гудящий город кажется чем-то плоским —
Он уже познал человека, как перспективу
Ужасающую по утрам,
Но в закат — красивую.
И теперь он может сказать вещам о величии
Этих рук и ног, этих чувств и полнее — личности,
О восходе первого крика и провале отцветшего,
И теперь у него есть право — быть сумасшедшим.