На работе, увидев входящую в лабораторию начальницу, я подошёл к ней бодрым шагом, как ни в чём не бывало поздоровался и поднялся с ней в кабинет нашего менеджера. Там, плотно прикрыв по её просьбе дверь и удобно усевшись в предложенное мне кресло, я приступил к заготовленной речи. Начал с того, что поблагодарил за предоставленную мне возможность посидеть и подумать. Дескать, сначала я был обижен и считал, что со мной поступают несправедливо, но по зрелом размышлении понял, что, наверное, просто не сумел приспособиться к изменившимся обстоятельствам… Минут сорок я заливался соловьём на тему «Как я дошёл до жизни до такой», и по довольной физиономии и непрерывному киванию начальницы видел, что попадаю в точку. Когда я закончил, она сказала, что я всё понял правильно и даже добавила, что никто меня за мелкие недочёты выгонять не собирается.
Вернулся я к своему столу с чувством сильного облегчения. Ожидавший меня с нетерпением Радж спросил, как дела, и я вкратце обрисовал ему всё, что произошло. Он сказал, что я поступил правильно и отвоевал себе по меньшей мере пару месяцев. Однако ни он, ни я не могли понять, кому и зачем всё это нужно.
Всё разъяснилось через несколько дней, когда был объявлен конкурс на новую должность — супервайзора (начальника) аудиторов, и наш новичок, которого за глаза прозвали «золотой мальчик», подал свою кандидатуру. Стало понятно, что «колхозница» с самого начала прочила его на эту должность и решила вывести из игры всех возможных претендентов. Самым серьёзным соперником мог быть я, поэтому другим дали по устному замечанию, а меня поставили на грань увольнения. Естественно, через месяц «золотой мальчик» стал супервайзором, а мои неприятности прекратились, как по мановению волшебной палочки.
Однако к этому времени я уже активно включился в поиск работы. Каждый вечер я заканчивал проверку документации часов в 10−11, а оставшееся время проводил на компьютере, просматривая все объявления о работе и отсылая резюме всюду, где было что-то близкое к требуемому мне. По выходным я покупал и прорабатывал воскресную газету. Несколько агентств, несмотря на летнее время, уже предлагали мне работу, но только временную, и, хотя оклады были неплохими, я не соглашался. Друг Раджа сдержал слово, и вскоре я поехал на интервью в ту компанию, где работала его жена. Интервью прошло неплохо, но на работу меня не взяли. Когда Радж поинтересовался, почему — жена его друга ответила, что, видимо, из-за возраста. Действительно, кому нужен химик, которому скоро пятьдесят, если можно найти помоложе, и тоже с восьмилетним опытом работы в Америке?
В сентябре я получил по электронной почте письмо от кадровички компании, из которой к нам пришёл «золотой мальчик». Она спрашивала, хочу ли я к ним на позицию аудитора, поскольку у меня есть опыт в этой области. Я решил ответить не через компьютер, а по телефону, так как всегда предпочитал личное общение обмену записками. В разговоре она упомянула мои требования к зарплате, указанные в компьютере. Учитывая, что позиция аудитора более ответственна и, следовательно, должна лучше оплачиваться, я тут же ответил, что эти данные устарели, и набросил несколько тысяч. Это было воспринято нормально.
Интервью было назначено на середину сентября, и только позже я с удивлением заметил, что оно день в день совпало с прошлогодним интервью в Индиане. Кадровичка при личной встрече оказалась очень приятным и дружелюбным человеком и, к моему удивлению, она расспрашивала не только про американский, но и про российский опыт работы. Судя по рангу остальных интервьюировавших — менеджер и 3 директора — должность, на которую я претендовал, была не слишком низкой, и я понял, что здесь не предложат на 15 тысяч ниже запрошенного, как это случилось год назад. Интервью прошло спокойно, я держался, да и чувствовал себя уверенно. Менеджер, правда, попытался ловить меня на мелких технических вопросах, но я спокойно ответил, что не могу помнить каждую деталь, и к тому же, проверяя что-либо, я обязан сверяться с инструкцией. Повидимому, это его удовлетворило. С остальными участниками интервью всё прошло очень гладко, поскольку их в основном интересовали мои отношения и взаимодействие с людьми, а уж тут мне бояться было нечего. Я рассказывал о том, что всегда стараюсь быть строгим, но не грубым, о том, что стремлюсь успокоить человека, сделавшего ошибку, объясняя, что совершать ошибки — не преступление, а вот скрывать их, особенно в фармацевтической промышленности — это преступление. Похоже, такое отношение к делу подходило. Интервью закончилось достаточно рано, я успел вернуться домой, переодеться, пообедать и поехать, как обычно, на работу.
Через пару недель, обзвонив и тщательно расспросив обо мне людей, на которых я ссылался, и получив отличные отзывы, кадровичка позвонила мне и предложила должность аудитора второго, более высокого уровня. Зарплата меня устраивала, к тому же имелась возможность переработок. Я дал согласие начать работу с середины ноября.
— Сколько лет я просила тебя сменить работу — и всё без толку, — сказалa жена. — Досидел, что чуть не выгнали.
Весело рассмеявшись, я ответил: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Нью-Джерси, декабрь 1999 г.